Спорим на разбитое сердце?
Шрифт:
— Такой, как я, больше нет, — самоуверенно ответила Элинор, приближаясь к Августу. — Знаешь почему? Потому что я единственная, которая может выиграть пари. Потому что я нравлюсь тебе. Потому что я единственная, кому ты можешь проиграть.
Она остановилась напротив, упорно пытаясь найти во взгляде Августа подтверждению своих слов, но вместо этого получила лишь ухмылку.
— Так ты хочешь заключить пари? — он посмотрел на сомневавшуюся Элинор, прикусившую губу, словно задумчивая трехлетняя девочка. — Настолько ли ты уверена в себе?
— Я хочу сделать это только потому, что
— Спорим, — они заключили крепкое рукопожатие, закрепленное прямыми взглядами, откровенно выдающими уверенность в своей будущем выигрыше. Очевидно, они не сомневались, что не смогут влюбиться друг в друга, будто это самая невозможная вещь на планете, не подчиняющаяся никаким земным законам.
— И о чем только думала Миссис Джентл, отправляя тебя сюда, — Элинор хмыкнула, сделав круг около дивана, обдумывая то, как можно лучше всего претвориться больной. — Почему она не подумала о том, что это неприлично, когда молодая девушка и парень остаются ночью одни в доме?
— Она беспокоится о твоем здоровье больше, чем о своих консервативных идеях, — как ни в чем не бывало ответил Август. — Тебе не хватает мужского внимания, поэтому претворяешься больной?
— Я болею, — попыталась убедительно ответить та, опустив слово «идиот», решив, что если она хочет выиграть спор, ей нужно быть более сдержанной. — Почему ты мне не веришь?
— Потому что ты лгунья, — без раздумий произнес парень, медленно нагоняя ходящую вокруг дивана Элинор, которая заметив это, ускорила шаг.
Шаг Элиноры перешел в бег, когда торопливо начала подниматься на второй этаж, пытаясь оторваться от Августа, едва не дышащего ей в затылок. И пусть бег еще больше доказывал то, что она чувствует себя не плохо, Элинор все равно рефлекторно хотела скрыться от него, не зная, что Август задумал. Она быстро проскочила в свою комнату и захлопнула дверь прямо перед его носом, победно улыбнувшись, будто выиграла золотую медаль на соревнованиях по бегу с препятствиями.
— И как долго ты собираешься сидеть там? — она услышала голос парня за белой деревянной дверью. На удивление, он не пытался открыть ее.
— До тех пор, пока ты не пообещаешь, что не будешь трогать меня, если я выйду.
— Я лишь хотел прикоснуться к твоему лбу, — честно сообщил Август, оперившись боком о дверь.
— Ты что, градусник или Волан Де Морт?
— Я не собираюсь торчать у тебя дома, если ты лжешь, — он услышал, как Элинор тихо подошла к двери, словно размышляя над тем, стоит ли выходить, а если и выходить, то как обмануть Августа?
— Если ты не веришь, что у меня температура, то я могу измерить ее с помощью термометра, а не твоей руки, — Элинор осторожно прикоснулась к ручке, вслушиваясь в ответ парня.
— Я буду наблюдать за тем, как ты измеряешь ее.
— Хорошо, но ты обещаешь, что не будешь трогать меня? — согласилась Элинор, медленно открывая дверь.
— Обещаю.
Она неспешно вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. В ванной, в аптечке, она взяла старый стеклянный термометр, который уже показывал высокую температуру, и спустилась в гостиную, чувствуя,
— Перестань пялиться, — девушка недовольно покосилась на Августа, сидевшего напротив нее.
— Тебе холодно? — в ответ он недоверчиво осмотрел пушистое одеяло, которым Элинор замоталась.
— А ты хочешь меня согреть? — она отвела взгляд с хмыкнувшего Августа на телефон с непрочитанным сообщением. Марк написал, что «пляж отменяется», потому что по новостям передавали сильной дождь с грозой. И ко всему этому еще и семи балловый шторм. Она совсем забыла предупредить друзей, что не сможет прийти, но так даже лучше — не придется врать и им.
— Ты знал, что будет шторм? — спросила Элинор, показавшись какой-то испуганной и огорченной одновременно.
— Нет, — Август продолжал внимательно наблюдать за девушкой. — Часто это случается здесь?
— Это портовый город. Да, — она взглянула на часы, висевшие на противоположной стене гостиной. — Но только не в августе.
Прежде чем парень ответил ей, Элинор достала градусник и довольно покрутила его перед лицом Августа, словно трофеем. На нем ртутный столбец достиг отметки 99,7 (37,6С)
— А ты не верил мне, — она победно сложила руки на груди. — Сам видел, что я ничего не делала с термометром.
— Неужели у вас нет электронных градусников? — не желая признавать поражения, спросил Август, смотря на то, как тонкая палочка ртути переливается от теплого света ламп.
— Они, оказывается, ломаются, если их поместить в теплую воду, — она стыдливо отвела взор в пол, услышав, как парень усмехнулся над ее ответом.
В последнее время погода оставляла желать лучшего. Август обычно всегда был теплым и солнечным месяцем, любимым месяцем лета Элинор, но в этом году он начался с ветра и пасмурной погоды. Небо стало как сталь, холодное, затянутое непроницаемыми однотонными тучами, из-за которых на улице фонари загорались раньше, чем им положено. В воздухе чувствовались частички наступающего дождя и грозы. В открытое окно Элинор ударил ливень, проникающий прямо в гостиную, словно незваный нахальный гость. Он стучался и вошел, не попросив разрешения. Она резко повернула голову в сторону шума, похожего на стук двадцати барабанных палочек, за которыми следовали сначала яркие вспышки электрической небесной лампы, а затем гром, напоминающий звук столкновение двух огромных башен. Август быстро встал и крепко закрыл окно, отчего все шумы звучали более приглушено и отстранено, но они все еще были слышны.
— Элинор, — парень подарил ей недовольный взгляд, когда обошел всю комнату и закрыл остальные окна.
— Я не люблю такую погоду, — объяснилась девушка, встала, закутанная в плед.
— Черт, да в доме ведь тепло, а ты дрожишь, — она заметил, как ее руки были в плену легкого озноба, и сама она стала бледнее, чем обычно. — Ты выглядишь сейчас как щенок, оставленный в гараже во время грозы. Неужели ты боишься?
— Мне холодно из-за болезни, отвали, — Элинор огрызнулась, что окончательно убедило парня в том, что он прав.