Справедливости ради

Newborn Kelly

— Исключено. Был наш отдел. А своих людей я знаю. Кандидатуру каждого я проверял лично, — только хотела напомнить ему про шантаж, но его телефон зазвонил.

— Ало, — ответил он спокойно. А потом, его лицо стало напряжённым и взгляд тревожно изучал меня. Я сразу всё поняла. Олег… Страх, что с ним что-то случилось, обволок моё тело. Я, не осознавая этого, приняла сидячее положение, и боялась пошевелиться. Лёша коротко отвечал и давал указания. Я ждала его слов, как приговора. Внутри было чувство, что всё кончено, что с Олегом произошло ужасное, что его больше нет. Когда моё напряжение было

настолько сильно, что я не могла дышать, он внимательно посмотрел на меня, и, видимо, понял, что я на грани. Быстро дал последние распоряжения и отключил вызов. — С Олегом всё в порядке, — очень мягко сказал он. У меня из груди вырвался громкий, нервный выдох, а из глаз потекли слёзы. Лёша обнял меня. — В больницу проник человек. Охрана его схватила. Олег вне опасности, — успокаивающе говорил он, и гладил меня по голове. А я не могла остановиться и перестать реветь. Кажется, уже и так слишком многое случилось, но становится только хуже. Он дал мне время успокоиться.

Когда я перестала плакать, он выпустил меня из объятий и заговорил:

— Он выдал себя за врача и у него при себе был шприц с каким-то веществом. Вещество отправили на анализ, — я почувствовала тошноту. — Я приставлю охрану к твоей маме и тебе…

— Нет, — я откинула одеяло с ног. — К маме — да. А я здесь не останусь. Я выписываюсь, — сказал я решительно, глядя ему в глаза, чтобы он понимал, я говорю серьёзно, не шучу. У него одновременно произошло несколько изменений в лице: от удивления, до злости. Но я не была намерена это обсуждать. Я стала свешивать ноги с кровати, и нажала кнопку вызова медсестры.

— Ты, наверное, шутишь? — с сомнением в голосе, спросил он.

— Нет, — я попыталась совладать с головокружением, которое мешало мне встать. — Горский пошёл в наступление, а я валяюсь тут, как бесполезное полено. Вошла медсестра с вопросом во взгляде.

— Вызывали? — спросила она.

— Да. Я выписываюсь, — у неё челюсть отвисла. — Прямо сейчас, — я посмотрела ей в глаза, давая понять, что решение окончательное. Она посмотрела на Лёшу.

— Дайте нам пару минут, пожалуйста… — сказал он ей.

— Никаких минут, — я посмотрела на него, а потом на медсестру. — Принесите, пожалуйста, документы, которые я должна подписать, чтобы уйти не создав вам проблем. И, может у вас есть какая-то одежда, во что я могу одеться… — моя-то наверняка пошла в помойку, после ранения… Она посмотрела на меня недолго, видимо решая, как реагировать на моё заявление о выписке, а потом сказала:

— Какой-то одежды у нас нет, — я уже успела расстроиться, но она договорила: — Принесу вашу, вам привезли новую, — она взглянула на Лёшу, и вышла с не очень довольным видом.

Я хотела поблагодарить Алексея за очередную заботу обо мне, уже стала поворачивать голову в его сторону, но он мне такого шанса не дал:

— Ты совсем выжила из ума? — спросил он с нескрываемым упрёком. Кажется, сейчас начнёт орать, поняла я.

— Нет. Я в своём уме, — я наконец встала на ноги.

— В тебя стреляли! У тебя пластина и винты в ключице и была повреждена артерия!!! — ну, вот, орёт.

— Я не буду спорить. Ты не переубедишь меня, — я пыталась устоять на ногах, держась за тумбочку у кровати, но сильно кружилась голова. Надо

что-то с этим сделать. Потому что я совершенно недееспособна в таком состоянии… Вернулась медсестра, принесла мои вещи. Я попросила её узнать у врача какие принять таблетки, чтобы не кружилась голова. Она ушла с ещё более недовольным видом. Лёша подошёл, стал передо мной, и резко взял меня за плечи.

— Перестань вести себя, как ребёнок! — от правого плеча пошла боль. Я стиснула зубы и простонала:

— Ммммм, — он также резко убрал руки.

— Прости. Прости, — кажется, испугался. — Сядь, пожалуйста, — я села на край кровати. — Послушай, это совершенное безумие. Ты после ранения. Пожалуйста, Ангел… — я посмотрела на него. В глазах страх, боль и беспомощность. Стало неприятно, что из-за меня у него такие чувства.

— Прости, Лёша… У тебя куча проблем из-за меня, — он смотрел с надеждой. — Но я тут не останусь, — он с шумом выдохнул, даже, показалось, что со стоном. — Если пока я здесь лежу, что-то случится с Олегом или мамой…

— Они под охраной, — он набрал кого-то на телефоне. Назвал адрес клиники мамы, сказал охранять. — Видишь? — его голос был таким примиряющим, и выдавал его надежду на то, что он всё-таки уговорит меня.

— Да. Спасибо. Теперь я могу начать что-то делать, чтобы противостоять Горскому. Но не отсюда…

— Боже… Ты просто… — он отвернулся и отошёл от меня.

— Ужасна. Отвратительна. Безумна. Упряма. Достала? — он снова посмотрел на меня внимательно.

— Ты уйдёшь отсюда только при одном условии, — в его взгляде была решительность.

— Никаких условий. Я уйду и точка, — он подошёл вплотную.

— Если понадобится, я привяжу тебя к этой кровати. Хочешь проверить? — самоуверенно заявил он. Рррррр, командира включил.

— Ладно. Какое условие?

— Ты будешь жить у меня, — у меня, кажется, вырвался смешок. Шутит, наверное… Но он продолжал смотреть серьёзно. И взглядом не допускающим возражений. А это раздражает… — Или остаёшься тут… — хах, надежда в голосе. Решил, что я передумаю. Ни за что! Выйти отсюда и начать действовать против Горского — вот моя цель. И я притворю её в жизнь.

— Хорошо. У тебя, — спокойно согласилась я. Специально смотрела на его реакцию. Раздражён. План не удался.

Снова вернулась медсестра. Дала документы на подпись, выписку, и выдала таблетки. Я её поблагодарила, но она только холодно попрощалась и ушла.

Я переоделась, медленно, и с большим трудом, и мы пошли на выход. Лёша придерживал меня за здоровую руку, от самой палаты. На улице было уже темно. От прохладного, свежего воздуха у меня снова стала кружиться голова, я остановилась.

— Давай назад? — с надеждой предложил Алексей.

— Сейчас всё пройдёт.

— Если ты сама себя не убьёшь, я придушу тебя за твою вредность, — я хотела засмеяться, но он был серьёзен и зол. Но, всё-таки помог мне сесть в машину.

Ехали молча. Припарковались у старинного дома в центре Москвы. Алексей помог мне выйти из машины, и повёл к подъезду. Лифта в доме не оказалось.

— Какой этаж? — спросила я Алексея, у начала лестницы.

— Пятый, — обрадовал он меня. Подъем уже на втором этаже стал невыполнимой миссией. Я остановилась.