Справедливости ради

Newborn Kelly

— Отдай, что принёс, и уходи, — сказал я, посмотрев на него. Он даже не взглянул на меня, не сводил взгляд с неё.

— Прости меня… — его тон был таким умоляющим. А Ангелина заплакала.

— Уходи, — сказал я уже более решительно. Он вытащил папку и протянул её мне.

— Помоги ей, справиться с этим всем… — сказал он, глядя мне в глаза. Я взял папку. Он потянулся к Ангелине, чтобы взять её за руку, но она убрала её. — Я всегда буду любить тебя, Ангелина… — она отвернулась от него. Я видел, что она уже на грани. Максим посмотрел на меня, а потом пошёл на выход.

Когда дверь за ним закрылась, она разрыдалась.

От этого моё сердце разрывалось. Я наклонился и обнял её. Она обхватила меня за шею и так сильно плакала, что я испугался за неё.

— Всё будет хорошо, Ангел… Всё будет хорошо… — я прижал её к себе крепче, будто это могло принести ей облегчение.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

*** Повествование от лица Ангелины ***

Я знала, что он не мог меня ТАК предать. Но то, что он мне не поверил, говорил с Горским, подверг Олега опасности… Из-за этого было ещё больнее.

Я видела, что он тоже страдает. От этого моё сердце, будто сжимала невидимая костлявая рука, выжимая из него всю кровь и разрывая его своими когтями.

Его слова: «Я всегда буду любить тебя, Ангелина» — окончательно вырвали моё сердце и он забрал его с собой, уходя. Я рыдала и чувствовала всё большее опустошение. Надо выжечь это, тогда не будет так больно. Дай этой боли выйти… И я ревела. От обиды, от предательства, от боли, от страха…

Из-за Горского разрушилась моя семья, умер отец, пятнадцать лет брат жил в аду. Мама оторвана от реальности. А теперь он отнял Макса… Я не могла остановиться. Кажется, я даже кричала. Потом разом навалилась тяжесть. Уже проваливаясь в так необходимое мне забытье, я увидела лицо Лёши. На нём была скорбь. И мою грудь сжало вновь. Я прошептала:

— Прости… — и наступила темнота. И, хотя, глаза были закрыты, я чувствовала, что слёзы не остановились. Лёша всё ещё держал меня. Он поцеловал меня в лоб и почти беззвучно произнёс:

— Не плачь, любимая… — любовь… Не хочу никогда больше слышать о ней… Ещё мгновение, и я почувствовала, как опустилась на подушку. И мир пропал.

*** Повествование от лица Алексея ***

Не знал, что можно плакать с закрытыми глазами, и во сне. Хотя, может, она не спала. Она не двигалась и не издавала больше звуков. Только слёзы капали с её переносицы на подушку. Я смахивал их. Но они появились снова. Я взял салфетку и, не касаясь её, собирал их.

— Сейчас они кончатся. Сейчас станет легче… — я шептал и не знал кого я успокаиваю: её или себя. Я смотрел на её страдания, её слёзы, и не мог ей помочь. Бессилие. Оно разрывает на части. Оно отнимает силы. Оно делает беспомощным тогда, когда ты должен быть сильнее всего. Я наклонился и поцеловал её в висок. Страшно, сколько всего выпало на твои хрупкие плечи. Но я помогу. Я не оставлю тебя. Никогда.

Когда её слёзы перестали появляться, меня накрыла злость. Я злился на Максима. Просто до бешенства. Он выложил всё её врагу, своему дяде. Не поверил ей… Предал её. Даже, поняв, что она была права, он не пришёл к ней, не рассказал о том, что подверг опасности её и Олега… Клянусь, будь он рядом, я бы его убил. И теперь. Он пришёл с оправданиями! Будто это что-то меняет! Внутри меня всё полыхало от злости. Почему он не ушёл, когда я говорил ему о сложностях в её жизни? Может, исчезни он раньше,

ей бы сейчас не было настолько больно? Все эти мысли неслись в моей голове, а я всё сидел и смотрел на неё.

— Всё наладится, Ангел, — я убрал волосы с её лица. Моя память вернула меня на много лет назад. Она спросила: «Я красивая, Лёша?». А я ей ответил: «Самая красивая. Ты — настоящий ангел». Выпускной после начальной школы, ей было десять. Красивое платье, причёска. Она так радовалась. Я улыбнулся ей и заправил за ухо прядь волос, выбившуюся из причёски. Она повернулась к зеркалу и с блеском в глазах смотрела на своё отражение. И я смотрел на её отражение. С радостью. Тогда я был уверен, что она будет в моей жизни всегда. Кто знал, что всего через два года всё резко изменится? Из-за подонка Горского и его ублюдка сынка. Я вернулся в реальность.

— Я всё сделаю для тебя, Ангел… — я убрал слезинку, что собралась в уголке её глаза у переносицы. Потом я взял папку, что отдал Максим. Просмотрев её, я взглянул на Ангелину. Она может не согласиться это использовать. Горский сразу поймёт, что эти данные от его родных. Максим был прав, после этого он попытается их убить. Но это то, что позволит нам уничтожить Горского… Я встал с постели Ангелины и отошёл в сторону, набрал отца.

— Привет. У нас появилось преимущество над Горским. Я пришлю тебе сейчас данные, спрячь их и подстрахуйся. А я начну действовать через управление и свяжусь с контактом Ангелины в СМИ.

— Хорошо, — отрапортовал он. Вот такой короткий, но по существу, разговор. Впрочем, обычный для нас с ним. Я выслал данные ему. Потом позвонил в управление и Марии, отдал все данные. Увеличил охрану Олега и тети Ани. Механизм уничтожения был запущен… Я подошёл к Ангелине.

— Скоро всё это закончится… — её лицо изменилось во сне, исказилось от боли. И она прошептала:

— Пожалуйста… — было столько мольбы всего в одном этом слове, что моё сердце сжалось. Я сел на кровать рядом с ней, и очень осторожно погладил её по голове.

— Я рядом, Ангел. Мы со всем справимся.

*** Повествование от лица Максима ***

Фамилия Горский прозвучала из уст Ангелины, как гром среди ясного неба. Будто мало препятствий на нашем пути. Теперь ещё это… Я не мог поверить. Поехал к нему. Разговор получился ужасным. И был большой ошибкой…

Я всё рассказал своей семье. К моему счастью, они поддержали меня. И только это не дало мне разувериться, что семья — это люди, которые помогут и станут опорой в тяжёлое время.

Мама очень разозлилась, что дядя Сева использовал меня в своих низменных целях. У них с папой произошёл эмоциональный разговор. Мама решила помочь Ангелине в борьбе с дядей Севой, она у меня такая: решительная и волевая. Но папа был против открытой конфронтации, резонно заметив, что дядя Сева не простит нам предательства, и мы окажемся в опасности. Так что был достигнут компромисс — мы помогаем Ангелине, но уезжаем.

Я хотел предупредить Ангелину, что говорил с дядей Севой и выдал её. Но мама сказала, что этого лучше не делать. Пока не будут готовы данные и путь нашего отступления. Потому что, если дядя Сева узнает, что мы на её стороне, то просто убьёт нас. Пришлось, стиснув зубы, собирать вещи и готовиться к отъезду, пока родители готовили данные, которые смогут помочь Ангелине.