Спроси призрака
Шрифт:
– Не помню я такого. Вот хуже – да, становилось. Но вроде получилось, с божьей помощью, остановить эту тяжбу.
– А что было сделано, кроме «божьей помощи», Липпи?
– Мистер и миссис Пёрк решили приобрести ещё не до конца проверенные лекарства – надежда их была сильна. Ещё изменили само питание Лили: теперь, как ты знаешь, я ей готовлю всегда только самую здоровую пищу. За столько лет приучилась я уже к этому, и добавляю, как ты выражаешься, «безвкусные соусы», хотя сколько они стоят и подумать страшно. О, батюшки наши святы! Чуть не забыла как раз! Раскладывай специи
Специи были разложены, блюда накрыты, чтоб «доходить», и Филиппа поспешила в гостиную накрывать стол. Элли не успела всего расспросить и решила разузнать всё у Бетти:
– А это уже было до Липпи?
– Что «это»? – не сразу сообразила та, погрязнув в бумажных делах, требующих строгих вычислений и точности.
– Ну, новая диета Лили, дорогостоящие лекарства. Ты же до Липпи всем этим занималась?
– Насколько помню, не я. Готовила я на остальную семью, а за дочерью они смотрели сами. В лекарства я не вникала.
– Но ты же говорила, что была медсестрой.
– Это так, но такими редкими препаратами занималась куча нанятых иногда из других стран докторов. А о подпольных изысканиях мистера Пёрка я вообще не знала – в первый раз слышу. Всё равно никто не сможет предсказать то или иное влияние неапробированных средств. В любом случае, врачам гораздо виднее.
– А как сама думаешь: может ли моя сестра выздороветь?
– Боюсь, что нет. Мне очень жаль.
Глаза Бетти погрустнели, и она опустила голову.
– Совсем-совсем никакой надежды?
– Если только молитвами Филиппы – она, кажется, хоть немного верующая.
Бетти тяжело выдохнула и начала водить пальцами по подолу.
– Как бы не стало хуже, – еле слышно добавила она.
Элли задумалась, чего бы ещё спросить, но раскатистый, трубный зов Филиппы перебил весь поток:
– Есть тут кто голодный?! Все к столу!!! Такого рагу ещё никто не пробовал: прямо с небес упало к нам в кухню! Хорошо, что я как раз там была и с пылу с жара его – сразу по тарелкам!
– Сейчас проверим «небесное происхождение» нашего обеда, – рассаживалась с аппетитом Анна, поглядывая на Лили.
– Проверьте, проверьте, – раскладывала всем дымящиеся вкусности кухарка. – Прекрасное и сытное нам скрывать нечего! Сейчас и желудки ваши начнут причмокивать пуще голодных синиц! Кто недовольным уйдёт, тот посуду мыть пойдёт! – пропела она.
Хозяйка странно покосилась на неё, и та спохватилась:
– Но недовольных, конечно же, не предвидится, не волнуйтесь. Ну… пусть пища сия пойдёт нам за лекарство! – И первая пустилась в кулинарное путешествие.
Даже Мари сегодня сидела не просто погрузившись полностью в свою тарелку, а иногда улыбалась чему-то – то ли «своему», чуждому среднему разуму, то ли происходящему вокруг.
– Гляди, Лили, какой светлый радостный денёк! – Кормила дочь Анна, показывая в окно. – Просто загляденье! И настроение у меня на редкость такое же светлое (сказала уже всем).
– Ясное дело! – с полунабитым ртом без задней мысли подтвердила кухарка. – Солнышко любые
Анна, естественно не приписывавшая себя к пожилым, тем же странным взглядом осенила её снова. Бетти чуть не подавилась от сдержанного смеха, а Элли всё поглядывала на молчавшую сестру: ведь чем взрослее становилась, тем тяжелее было осознавать стёртое будущее Лили. Так хотелось что-то исправить, помочь – всё бы она отдала ради её выздоровления, – но в том-то и зрелость: надо начинать смиряться с обстоятельствами выше нас и сглаживать уже имеющиеся углы, не тратя бесполезного времени на переживания о несбыточном.
– Ну как вам кушанья-лакомства, миссис Пёрк? – спросила кухарка.
– Пальцы облизывать, по твоему выражению, я, как ни странно, не буду – но, как всегда, во рту всё тает.
– Тут скорее не пальцы, миссис, – тут язык проглотить можно. Не знаю, кто ещё в округе так душу обедами радует, как мы.
– Хвастовством свет пройдёшь, да назад не воротишься, – улыбаясь, сказала мажордом.
– Бетти, но ведь действительно вкусно! – поддержала няню Элли.
– Этого не отнять, конечно.
– Ну вот! – обрадовалась насторожившаяся Филиппа и обронила «к месту»: – И ворона своих детей хвалит.
Тут уже мажордом странно посмотрела в её сторону. Но в любом случае кухарка завсегда разгоняла и скуку, и грусть, а вкупе с сегодняшним солнцем и вовсе держала расположение духа встряхнувшимся и бойким.
Затрапезная беседа и далее лилась игривым и дружным ручьём, который то огибал стройные веточки в обличье правил приличия Анны и Бетти, то натыкался на камни в виде прямолинейности и задорности Филиппы, но, торопясь, перетекал их и стремился дальше. Половина обеденного времени миновала. Давнее давного в этой понурой гостиной не царила такая спокойная и умиротворяющая жизнерадостность.
Раздался стук в дверь. Как-то разом все вместе застыли.
– Чего сидишь, Филиппа? – «разбудила» её Бетти.
– Ох, взаправду, чего это я? Уже ползу, уже лечу!
За тридцать секунд ожидания сердце Элли напряглось непомерно, хотя приём пищи неторопливо продолжался.
В следующее мгновение в комнату зашла Филиппа и Великан.
– Добрый всем день! – Своим громогласным голосом он моментально развеял висевшие в гостиной фразы.
Лицо Анны два раза поменяло выражение – от бывшего радостного на раздражённое и в итоге на чопорно-этикетно-приветливое. Мари просто с интересом поглядела в его сторону, как и Бетти, а Лили обыденно продолжала смотреть в сад, не обращая ни на что внимания.
«Вот и всё… мне конец! – промелькнуло у Элли. – Что же теперь будет?»
А мысли эти пролетели не зря. И пора читателю прояснить стремительные происходившие где-то за полчаса до обеда события, которые ей очень не хотелось выдавать на всеобщую огласку. А выглядели они вот как:
– Вот ты и попалась, шельмовка! – прошипела сквозь зубы незнакомая женщина, державшая у горла Элли нож. – Думала, тебя никто не поймает? А управа-то нашлась!
– Господи! Кто вы? – Девушка вся тряслась, инстинктивно поставив между кончиком лезвия и своей шеей ладонь.