Сравнительное Богословие Книга 6
Шрифт:
[741] производили следующие основные манипуляции с обществом:
· Проделывалась огромная работа по тщательному изучению и приведению в систему накопленного за века астрологического материала, составлению огромного количества гороскопов, астрологических карт, гадательных книг и т.п. В результате этого ни одно мало-мальское важное событие в жизни любого китайца зачастую не обходилось без приглашения даоса-гадателя, ни одно хозяйственное дело не начиналось без мистической “экспертизы”. Естественно, что эти многие наблюдения издревле обретали устойчивую парность соответствий Инь-Ян
· Даосы-заклинатели в огромных количествах изготавливали и продавали обереги– заклинания из нескольких знаков, зачастую с изображением какого-нибудь идола, начертанными на бумаге жёлтого или красного цветов.
· Даосы-знахари усердно лечили больных разнообразными препаратами, представляющими собой смеси из лекарственных трав, зачастую вперемежку с ядовитыми веществами и/или психотропами, воздействие которых аналогично наркотикам.
Обоснованием всей этой простонародной магии была и остаётся доктрина бессмертия, уповая на которую китайцы верят в сверхъестественные возможности врачей, заклинателей, и знахарей, прописывающих им “эликсиры” здоровья и “бессмертия”. Также для этой цели практиковались обряды изгнания из больного вызывающих болезнь духов
[742]. Иерархия даосского «епископата», как мы уже писали, возглавлялась наследственными «епископами». В каждой религиозной общине выделялась группа духовных наставников-даосов, совмещающих религиозную обрядность с администрированием. У самих же «епископов» существовали собственные обряды
[743].
Таким образом жизнь простых мирян была организована «под недремным оком даосских наставников» таким образом, чтобы в обществе постоянно поддерживалась иллюзия персонального движения людей к великой цели даосов - обретению бессмертия. Ясно, что высшую имперскую “элиту” такая опека вполне устраивала, а сами опекуны-«епископы» и их нижестоящая в иерархии обслуга получала свой вполне материальный доход от такой работы на толпо-“элитарную” иерархию. Подобная система иерархически организованного толпо-“элитаризма” как была, так и осталась в Поднебесной, несмотря на серьёзные идейно-политические изменения: суть её не изменилась.
Издревле в разветвлённую организационную структуру даосизма удачно вписывался и даосский пантеон, возникший ещё в архаичные времена как дань первобытным шаманским культам и суевериям. Пантеон вобрал в себя все наиболее популярные древние суеверия, божества, духи, культы и т.п. Постепенно их алгоритмика упорядочивалась общедаосской доктриной бессмертия и стала рассматриваться через призму парностей Инь-Ян. Общее количество суеверий, культов, духов и божеств даже сами китайцы затрудняются определить. Пантеон состоит из иерархии обожествлённых личностей, мифических общекитайских героев, за которыми следует иерархия духов и простонародных героев:
· На вершине этого политеистического пантеона
[744] находятся те, кто так или иначе олицетворял важнейшие идеи даосизма. Верховным божеством был признан Юй Хуан Шанди, Нефритовый император, повелитель неба и земли. Рядом с ним находится Лао-Цзы, который под именем Лао-Цзюня был обожествлён ещё до н.э. в качестве воплощения великого Дао-Пути. Наравне с последними - Пань-Гу - легендарный космический первочеловек.
· Вторую
· На низших уровнях пантеона находятся духи гор, рек, местностей, а также выдающиеся «народные герои» - мыслители, полководцы, мастера-ремесленники и пр.
Ясно, что иерархия авторитетов, поддерживаемая религиозной мистикой и суевериями - является устойчивым стимулом сохранения толпо-“элитарных” взаимоотношений на всех уровнях иерархии Поднебесной. Тем более, что в китайской религиозной культуре существует упрощённая (по отношению к другим религиозным системам) процедура обожествления, не требующая теологических споров, официальных централизованных решений, созывов соборов и пр. А решение о строительстве культового сооружения принимается на местном уровне по поводу очередного обожествления. Такая гибкая система “демократического” обожествления привлекает и подкупает простых людей - создаёт иллюзию свободы религиозного выбора и иллюзию динамики религиозной нравственности
[745].
Китайская религиозная система (особенно «простонародный» её контур) представляет собой огромный спектр суеверий (стандартных соответствий явлений и их сверхъестественного содержания - магического акта; и наоборот) по разному поводу, в системе которых может расписываться вся жизнь китайцев. При этом мистическая сторона суеверий (страх перед “нехорошей” мистикой и вожделение позитивного результата)
[746] гораздо надёжнее удерживает психику китайцев в плену религиозной системы, нежели если это была бы просто светская идеология (коей во многом является конфуцианство и китайский “коммунизм”). Обращение же к разуму суеверного «зомби» - дело весьма проблематичное, тем более, что за убеждениями верующего стоит ещё и мощнейшая эгрегориальная система, поддерживающая мистические соответствия суеверий.
Упорядоченная и выверенная огромная система “канонических” суеверий естественно (для принципа формирования коллективного бессознательного) - веками складывалась в соответствующую эгрегориальную иерархию, логику взаимоотношений китайцев с высшими духовными силами, на вершине которых вожделенное Дао. Нетрудно догадаться, что духовность китайской цивилизации (вершина которой - даосизм с его доктриной “бессмертия”) отвечает соответствующим ей мистико-суеверным убеждениям китайцев по принципу любого эгрегора: что заложили - то и работает. Это нашло своё выражение в «Дао-Дэ-Цзине»:
163 (9)
Правленье праведника
[747] таково:
Народ смиренен сердцем, но и сыт,
Без замыслов, но с крепким костяком.
Он лишнего не знает ничего,
Не действует, не ищет своего.