Сравнительное Богословие Книга 6
Шрифт:
Конфуций
[782] (Кун-Цзы) родился в 551г. до н.э. на востоке Китая в княжестве Лу. Его отец принадлежал к знатному, но обедневшему роду и был правителем одного из уездов княжества. Когда ему исполнилось три года, будущий философ лишился отца, а в 17 лет - матери. С юности Конфуция мучила мысль о переустройстве китайского общества, создании «идеального справедливого государства, где всем было бы хорошо ». Пытаясь воплотить свою идею в реальность,
[783] после его смерти записали его ученики в книгу «Беседы и высказывания». Большое влияние на формирование конфуцианства оказали философы Мэн-Цзы (372-289 гг. до н.э.) и Сюнь-Цзы (313-238 гг. до н.э.).
Основу этой школы можно выразить словами ее основателя: « Государь должен быть государем, сановник - сановником, отец - отцом, сын - сыном». Император, согласно конфуцианству, является отцом всей страны, а подданные должны быть его верными детьми. Всё население страны эти “философы” поделили на 4 категории ( своего рода, отдаленный прообраз индуистских каст):
1. Люди, обладающие мудростью с рождения;
2. Люди, которые могут приобрести мудрость;
3. Люди, с трудом постигающие учение;
4. Народ, который не в состоянии научиться мудрости или приобрести знания.
Подобного рода социальную “классификацию” мы неоднократно встречали в разных рабовладельческих обществах: от Древней Греции до современной Индии.
Основу воспитания, согласно конфуцианству, составляет точное следование церемониям, которое представляет собой внешнее «выражение долга, любви, преданности». Чем сложнее и точнее исполнение той или иной церемонии, тем, считалось - лучше. Поэтому все взаимоотношения в кругу семьи, или на работе, или в обществе должны строиться на церемониях. Целью в конфуцианстве является «обретение характера благородного мужа», то есть человека, который «верен, справедлив, предан императору и добр к народу». Достигнуть этого можно при помощи своих сил через исполнение церемоний.
При этом народ, который, по Конфуцию, должен находиться в унизительном состоянии, ибо в этом, по его мнению, заключается воля Неба, не может достигнуть добродетели и поэтому обязан слепо повиноваться знати. Чтобы народ не вздумал учиться мудрости вся его жизнь должна быть заорганизована церемониальными ритуалами.
Судя по всему Конфуций был атеистом
[784], мыслящим имперскими категориями, а религия (идеология) для него была всего лишь средством удержания толпы в рамках имперского порядка
[785]. Не удивительно, что после его смерти такая государственная идеология была востребована высшей “элитой”
[786]. Не удивительно, что всё смутное, подсознательное, относившееся к сфере неподконтрольных разуму чувств, конфуцианство оставляло в стороне. Но всё это продолжало существовать, будь то суеверия простого народа или философские искания творчески мыслящих и ищущих индивидов.
Отдавая дань архаичной культуре китайцев, их религиозности, в целях наилучшего упорядочивания церемониальной жизни во всех без исключения её сферах - конфуцианство, подобно другим восточным учениям, признало существование духов, демонов, богов
[787]. Огромную роль играет культ предков
[788]. Согласно этому культу, умершие предки осуществляют деятельную связь между миром духов и людей. Без совета с духами умерших предков не предпринималось ни одно серьёзное начинание.
Одной из главных особенностей китайского империализма является то, что с глубокой рабовладельческой древности в понятие «высшая справедливость» был вложен рабовладельческий смысл. Конфуцианство пронесло этот смысл “справедливости” через два с половиной тысячелетия и он устойчиво вошёл в генетику людей китайской цивилизации. Даосизм же, существовавший параллельно конфуцианству, был во-первых, разным для разных слоёв населения (для немногочисленных “мудрецов” и поддерживаемой ими “элиты” даосизм представлял собой систему стимулов посмертной “справедливости” - “бессмертия”; а для простонародья даосизм представляет собой систему суеверий, дополняющую имперскую систему церемоний, но основанную на религиозной мистике для толпы). Во-вторых, даосизм вынужден был подстраиваться под конфуцианство и с первых же веков их параллельного существования они “нашли общий язык”
[789]– оба поддерживали смысл понятия «справедливость» в том смысле, который в него вкладывал Конфуций.
Признавая единственно верной незыблемость земной имперской иерархии (которая держалась на сословном принципе, как и в Индии), Конфуций, а за ним и высшая государственная “элита” придерживалась сама и учила подчинённых придерживаться созданного ими кодекса «законов», за нарушение которых следовало наказание, а за верную службу - поощрение. Таким образом, параллельно даосским религиозным стимулам, выражающим «смысл жизни», существовала мощнейшая система социального стимулирования «на все случаи жизни». Оба контура стимулов
[790] работали в согласованности и обеспечивали надёжное «зомбирование» подчинённых всех слоев общества
[791]. При этом высшая имперская “элита” управляла Поднебесной, создав себе имидж « строгих справедливых мудрецов», олицетворяющих «высшую мудрость Неба», главным из которых был признан Конфуций. Про него сказано примерно следующее, что можно выразить в коротком отрывке: