Средь бала лжи

Сафонова Евгения

— Где мы? — несколько оторопело наблюдая за его действиями, спросила Таша.

— На постоялом дворе. Комнату я уже снял.

— Сейчас ведь уже не утро, верно? — оценив цвет солнечных лучей, уточнила она. — Это я так долго спала?..

— Ничего, пара часов до закрытия мастерских у нас есть.

Таша зевнула. Села, потянувшись за тулупом — но его перехватили раньше, заботливо накинув ей на плечи.

—

Пойдём. Умоешься, перекусишь, и отправимся в мастерскую. — Алексас протянул ей сумку. — Время ждёт.

— Что с тобой случилось, не могу понять? — озадаченно бормотала Таша, пока он распахивал дверцу кареты. — Ведёшь себя как-то… фамильярно, что ли? Не в плохом смысле, — торопливо добавила она, — но тем не менее. Раньше натягивать мне сапоги ты бы не соизволил.

Алексас галантно подал ей руку.

— Просто понял, что пришла пора выбивать из тебя твои самодурские наклонности.

От удивления Таша даже приняла помощь.

— Мои наклонности?..

— Эта игра в «я королева, я главная», конечно, забавная, но к настоящей жизни неприменима. Летом ты уже имела возможность в этом убедиться. Я старше. Я больше знаю жизнь. Я должен заботиться о тебе и защищать тебя, и принимать решения за нас обоих, а не исполнять твои приказы.

— Может, ещё прикажешь мне сидеть в высокой башне у оконца, пока ты будешь вести расследование и свершать великие подвиги в мою честь?

— Между прочим, истинные принцессы именно так и поступают.

— Не дождёшься!

— Посмотрим.

Тоже мне, заботливый папочка, досадливо подумала Таша. С меня и одного хватит.

А потом вдруг подумала, что ведёт себя точь-в-точь как Лив, — и что досады в её реакции куда меньше, чем смущения.

Перейдя двор, хрустящий свежим снежком, они вошли в белокаменное здание трактира. Комната оказалась на втором этаже, светлой и уютной, с двумя кроватями и азалиями, розовевшими в горшочках на окне. Надолго, впрочем, там не задержались: Таша только умылась и сжевала кусочек хлеба с сыром, запив чаем. После чего вступила в непродолжительную борьбу с Алексасом за право одеться самой.

Битва была проиграна. Юноша не только застегнул ей тулуп, но и шапку надел, и шарф завязал в два оборота. Даже варежки подал.

— Предупреждаю, это скоро мне надоест, — проворчала Таша, когда они вышли из трактира. Шли снова под руку: если во дворе был снежок, то на брусчатой дороге начинался гололёд, коварно присыпанный этим снежком.

— Так противна моя забота?

— Чрезмерная забота порой куда хуже полного наплевательства.

— Привыкайте, моя королева. Когда сделаетесь Морли-малэн, вам и нос самой

вытереть не дадут, наготове всегда будет служанка с носовым платочком.

— Не будет у меня никаких служанок!

— Мне кажется, или я слышу интонации Лив?

Таша, фыркнув, отвернулась.

— Ты хоть знаешь, куда меня ведёшь, заботливый мой?

— Если б не знал, не вёл.

— Придётся верить на слово.

Броселиан разительно отличался от Арпагена. Белые домишки в два-три этажа казались игрушечными, широкие улочки вымостили светлым камнем. Заснеженные крыши сияли золотом на мягком вечернем солнце, каминные трубы пряли ниточки дыма. Закутанные прохожие неторопливо шествовали мимо по своим делам.

Таша опустила натянутый по нос шарф: стало трудно дышать. Мороз немедля тронул щёки щипучей рукой.

— Рядом с Броселианом ведь находится Зачарованный лес, верно? — спросила она.

Слова обернулись облачками пара, мгновенно истаяв в прозрачном солнечном воздухе.

— Да. Там. — Алексас махнул куда-то вправо. — Он начинается сразу за крепостной стеной.

Таша вспомнила свои детские уроки краеведения и тканевую карту, расстеленную по полу.

Зачарованный лес был ещё одной из Ложных земель. Как Равнина с Криволесьем.

И, пожалуй, про эту Ложную землю было сложено даже больше легенд, чем про другие.

— Так вот почему ты говорил о феях?

— Именно.

Вспоминая те самые легенды, Таша покачала головой:

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Криволесье и Равнину ты покинула благополучно. Зачарованный лес, пожалуй, опаснее них, но не думаю, что он будет представлять опасность для тебя.

— И когда ты хочешь туда сходить?

— Сегодня же. — Алексас подвёл её к крылечку одного из домов. — Однако прежде у нас есть ещё одно дело.

Таша вскинула голову, разглядывая вывеску подле двери. Деревянную дощечку так буйно украсили затейливой резьбой, что надпись «резных дел мастер О. Герман» не сразу можно было заметить. Рядом с надписью виднелось клеймо изготовителя: резак с обвивавшей ручку змейкой.

То же, что вчера Таша обнаружила на ножке кубка.

— Как ты узнал?..

— Пока ты спала, я бодрствовал, — заметил юноша, толкая дверь, разразившуюся возмущённым звоном потревоженного колокольчика. — Номер дома ты мне сообщить не соизволила, но клеймо мастера Германа в Броселиане хорошо известно.