Средь бала лжи
Шрифт:
— Вы поняли, что полюбили друг друга?
Арон долго молчал.
Потом кивнул.
— Я полюбил её. А она полюбила меня, — тихо сказал он. — Она порвала отношения с Лиаром, чтобы не мучить его. Тот внешне воспринял это на удивление спокойно… даже когда узнал, что она продолжает встречаться со мной. Что он чувствовал на самом деле, я узнал много позже… но долго наши с ней встречи не продлились.
Очередная пауза вновь наполнила комнату тишиной,
— Что произошло? — не выдержав, спросил Джеми.
— Она покончила с собой.
Голос амадэя прозвучал ровно, невыразительно. Точно он сообщил ничего не значащий факт.
Должно быть, с такой же невыразительностью Лиар когда-то отвечал Лоуре на известие о том, что больше они не увидятся.
— Что? — вырвалось у Таши. — Как?..
— Повесилась.
— Почему?!
Арон снова молчал. Так долго, что Таше стало стыдно обрекать его на эту пытку — но, начав, она уже не могла отступить.
Она должна была знать всё.
— Потому что магия амадэя вступила в конфликт с тем, что она чувствовала на самом деле, — наконец вымолвил Арон бесстрастно. — Она любила одного, а магия твердила ей, что другого. И какая-то часть её постоянно твердила, что любовь ко мне — ложь, что это неправильно, что это ненастоящее чувство… и это противоречие свело её с ума. И она убила себя.
Вновь воцарившаяся тишина окутала Ташу вкрадчивой паутиной.
Магия амадэя, думала она. Очарование, которому ты не можешь противостоять, заставляющее людей чувствовать себя мотыльками, летящими на пламя свечи; магия, текущая и в её крови…
Она никогда не задумывалась, что это может привести к подобному исходу.
И осознание этого было не менее страшным, чем всё, что она только что узнала.
— Но почему… почему он мстит тебе? — едва слышно спросила Таша, всё же решившись разорвать паутину молчания.
Арон встал; на лицо его маской легли вечерние тени.
— Потому что я встал у них на пути. Потому что моё существование привело к тому, что она ушла из его жизни раньше, чем он бы того хотел, — сказал он, прежде чем сделать шаг к двери. — И потому что любовь ко мне, заместившая чувство к нему, убила её.
Таша смотрела, как он идёт к выходу из комнаты. Понимая, что разговор окончен.
И понимая, что легче после услышанного ей не стало. Ни на йоту.
— Это… чудовищно, — прошептала она. — Какое право он имеет так мучить тебя за это?
Арон замер у самого порога. Обернулся.
Посмотрел в её глаза, расширенные негодованием и болью — сумеречно-серым взглядом.
— Прости, — тихо сказал он.
И
— Доброе утро!
Когда Таша неохотно приоткрыла глаза, Алексас раздвигал шторы, впуская в комнату колючие лучи зимнего солнца.
И когда её рыцарь успел превратиться в её личный будильник?..
— Чудесный день, — заметил Алексас, с улыбкой глядя в окно. — Да, я не оборачиваюсь и терпеливо жду, пока ты оденешься.
Таша, зевая, встала и принялась натягивать штаны. Этот самый чудесный день ей предстояло посвятить тому, чтобы морально и физически подготовиться к визиту в штаб-квартиру «Рассвета» — и не сказать, чтобы это её радовало.
Неужели её и правда смогут защитить от Древних эйрдалей? И от амадэя? Пусть тому не под силу прочесть её мысли…
— Не волнуйся, — сказал Алексас, неведомым образом угадав, о чём она думает. — Эйрдали мало того, что запутаются в твоих двойных воспоминаниях — ты же помнишь всё, что внушил тебе Арон, верно? — так ещё вынуждены будут преодолевать нашу защиту. Вот с их очарованием… и Зельдиным — дела обстоят сложнее, но мы справимся.
Таша подошла к окну. Привстав на цыпочки, через плечо Алексаса взглянула на расстилавшийся за стеклом Адамант. Резные дома казались кукольными, крыши сверкали серебром в рассветном солнце, светлый дым из тонких труб таял в зимнем воздухе затейливыми спиралями. Надо всем этим высился белокаменный замок, точно паривший над городом; казалось, синие черепичные башенки Альденвейтса уходят шпилями в облака. И город, и королевский дворец воздвиг Ликбер Великий — в дар своему племяннику, когда того избрали королём, — и его творение было безупречно красиво и изящно. Адамант походил скорее на шедевр игрушечных дел мастеров, чем на настоящий город: каждая башенка могла таить в верхней комнате спящую принцессу, каждая улочка была достойна того, чтобы оказаться зарисованной на картине.
До того Таша не раз видела столицу королевства на мыслеграфиях — но реальность превосходила всё, что она видела и что представляла.
— И по слову волшебника город возник средь законной земли королей… — негромко пропел Алексас строчку из «Песни о Шести Деяниях Ликбера».
— Как красиво, — выдохнула Таша невольно.
— Это ведь подарок. Подарки должны быть красивыми. — Алексас смотрел на солнце и улыбался. Потом, отвернувшись, мягко подтолкнул её к выходу. — Пойдём, не то останешься без еды.
— А Гаст тоже будет с нами завтракать? — невзначай спросила Таша, когда они вышли в коридор.
— Вот и первая подготовка к грядущей миссии, моя королева, — усмехнулся Алексас, уводя её по лестнице куда-то вниз. — Учитесь общаться с теми, кого вы предпочли бы даже не видеть.
Впрочем, в обеденной комнате — её обставили вычурным и длиннющим лакированным столом, кучей не менее вычурных стульев и вычурнейшей люстрой на потолке — их ожидали лишь Ларон да Герланд.