Среднесрочные сценарии государственной и корпоративной политики

Митяев Д. А.

Импорт силы начинается с публичного использования в целях дискредитации политических и экономических конкурентов добытого частным путем компромата.

Он продолжается через контроль за государственными силовыми структурами со стороны политических кланов, через формирование и приоритетное финансирование элитных спецподразделений, руководители которых "дружат" с руководителями частных банков и охранных структур.

Импорт силы применяется и антилибералами-государственниками (ситуация 2-1), когда привлекаются политические силовые формирования, а также номенклатурно-хозяйственными структурами, которые создают собственные части охраны (ситуация 3-1) для огораживания своей вотчины.

Все три варианта импорта

силы, означающие приватизацию последней сферы государственного суверенитета - обороны и охраны правопорядка - опасны для их инициаторов и не могут практиковаться слишком длительное время, поскольку это приведет к параличу силовой системы государства. 25 (25 Известный "наезд" СБП на охрану группы "Мост" и контрдействия спецгруппы ФСБ явились ярким примером разрушительного использования силовых структур государства в частных целях).

Поэтому более охотно режимом "либеральной диктатуры" будет использоваться "покупка" отдельных силовых структур (ситуация 1-2), а также стратегия интеграции руководства боеспособной части (прежде всего ВВ МВД, РУОПов, СОБРов и т.д.) в элиту режима (ситуация 1-3).

В ситуации 2-2 (использование силовых органов антилиберальным режимом) указанные подразделения смогут выполнять лишь "уличную работу", тогда как основная нагрузка по делиберализации экономики (сокращения значительных и многообразных сфер теневой экономики, вывоза капитала и финансовых правонарушений) ляжет на ФСБ и УЭП МВД, которые являются стихийными сторонниками именно этого пути.

Режим "военной экономики" (ситуация 2-3), в котором наиболее заинтересована армия и связанный с ней ВПК, в виду крайней капиталоемкости (на возрождение ВПК и боеспособности армии требуются десятки миллиардов долларов в год) и отсутствия в ближайшее время таких средств у государства, при его реализации будет иметь тенденцию к сползанию к ситуации 3-3, в которой отсутствие финансовых средств компенсируется сверхэксплуатацией труда и интеллекта (модель ГУЛАГа).

Доминирующая до последнего времени импортоориентированная "силовая стратегия" либеральной продиктатуры 1993-1997 гг., направленная на разрушение силового потенциала государства, прерывалась попытками экспорта силы (вооружений, миротворческих операций и проч.), инициированными ВПК и силовыми ведомствами.

Сегодня она вступает в противоречие с экономическими интересами "ядра" НМЭ, которое заинтересовано во внутренних и внешних рынках сбыта военной продукции, т.е. в частичной ремилитаризации экономики.

Способ разрешения противоречия определится в ходе противоборства общих альтернатив: "либеральной диктатуры" и "антилиберального консенсуса".

2.2. СТРАТЕГИИ АДАПТАЦИИ КОРПОРАТИВНЫХ СТРУКТУР К НМЭ

2.2.1. Особенности адаптации банков

Рожденные на рубеже 90-х годов как конкурентная антиимперская экономическая сила, крупнейшие финансовые организации проводят сегодня вполне имперскую, монополистическую политику силового внеэкономического вытеснения конкурентов из немногих рентабельных ниш постсоветского экономического пространства, к которым относятся почти исключительно три сферы: работа с бюджетами всех уровней, обслуживание экспортно-импортных контрактов, торговля долгами. Не имея возможности минимизировать общеэкономические риски и развивать кредитную (основную для банков) деятельность нормальным образом, крупнейшие банки пошли по пути создания модели "закрытого бизнеса": набора максимального числа активов в ходе приватизации и кредитования только включенных в контролируемую среду структур.

Минимизировав таким образом свои операционные риски, банки перенесли существовавший на макроуровне механизм "мягких бюджетных ограничений" внутрь своих корпоративных групп, поскольку не только инвестирование, но и простое поддержание существования и даже консервация

активов требуют затрат, независимо от их рентабельности.

В результате инкорпорирования промышленных предприятий в банковские группы, реальная доля многократно перекредитованных, проеденных и необеспеченных вложений (т.е. прямое накопление невозвратных долгов) постоянно росла и занимает сегодня в портфелях крупных банков не 5-10%, как они показывают в отчетности, а более З0%.

Проблема ликвидности возникла в банковской системе еще в 1995-96 гг., когда банки потеряли источник инфляционных сверхдоходов и были вынуждены активизировать свою работу по привлечению недостающей ликвидности из реального сектора и бюджета.

Эти источники были максимально использованы в ходе залоговой приватизации, выборов и послевыборного раздела "бюджетного пирога".

В результате банки превратились в "бедных управляющих" (приворовывающих у себя самих) слишком больших для них и уже почти нерентабельных промышленных активов. Имея приоритет в получении "управленческой ренты" (обычно не ниже 10-15% от объема реализации), банки провели ускоренное накопление долгов на номинальных держателях промышленных активов: дебиторская задолженность предприятий перед поставщиками, бюджетом и населением возрастала в 1995-97 гг. ежегодно в 1,3-1,5 раза и превысила 40% ВВП. Конечными донорами накопления задолженности являются государство, естественные монополии и население.

Их ресурсов в 1997 г. уже перестало хватать для поддержания простого воспроизводства в ТЭК (включая "Газпром", который впервые сократил добычу на несколько процентов), минимально необходимого уровня государственного и личного потребления в ряде регионов.

В этих условиях банки обратились к последнему источнику ликвидных средств к внешним займам. В 1997 году банки смогли пополнить свою ликвидность за счет привлечения коротких внешних кредитов по ставкам около 10% годовых на общую сумму менее 2 млрд. долл., большая часть этих пассивных позиций требует закрытия уже в 1998 г. Проблема своего внешнего долга, даже при непродлении кредитных линий в 1998 г., может быть все-таки решена крупнейшими банками за счет перекредитования под залог экспортной выручки или пакетов акций контролируемых компаний ТЭК.

Проблема же постоянно накапливаемых (скрытых) внутренних долгов, или, выражаясь более специальным банковским языком, проблема недостаточной капитализации банков (после покрытия всех рисков и создания всех резервов по новой инструкции ЦБ РФ капитал большинства крупных банков резко падает, у многих - до нуля и ниже), представляется, не может быть решена естественным (экономическим) путем: этот узел будет разрублен при переходе к НМЭ так же, как и общая проблема неплатежей.

Крупные банки периода финансовой стабилизации, несколько лет реализуя для себя модель "закрытого бизнеса" (включая непрозрачность финансовых операций, мобилизационные схемы распределения ресурсов, принцип "личной преданности" как основной принцип кадрового отбора, машину пропаганды и проч.), вполне способны воспринять модель "закрытого общества" и быстро адаптироваться к ней. Некоторые банки уже активно способствуют этому.

Проблема для крупнейших наших банков одна: "ядро" НМЭ не сможет вместить в себя "всех желающих" - нынешних "олигархов", да и кто-то должен быть признан ответственным за произошедший развал экономики (и страны).

Банки, для которых основной сферой деятельности остается собственно банковский бизнес (Внешторгбанк, Инкомбанк, Мосбизнесбанк, СБС-Агро, ряд других), и которые диверсифицировали свои кредитные портфели, смогут выжить в условиях НМЭ вместе со своими основными клиентами - массой крупных, средних и мелких предприятий, которые занимаются прежде всего экспортно-импортными операциями, производством услуг и торговлей внутри страны.