СССР и Второй фронт
Шрифт:
В октябре 1939 г. между Германией и Финляндией было подписано торговое соглашение: «медь в обмен на противотанковые орудия». Финны, по этому новому контракту, обязались не только сохранить прежний объем поставок, но и расширить его, по мере увеличения добычи. До начала «Зимней войны» финнам удалось осуществить крупные поставки меди в Германию, практически 30 % поступлений этого металла в рейх осенью 1939 г. пришлось на финский экспорт.
Война между СССР и Финляндией расстроила планы германского руководства насчет финской меди. Только в июне 1940 г. удалось возобновить диалог между финскими и немецкими компаниями по поводу восстановления поставок в Германию, которые оказались на довоенном уровне, то есть 12–13 тыс. т руды в обмен на 2 тыс. т готовой к применению меди. Так как Маннергейм не верил Сталину, то Финляндия спешно вооружалась, медь нужна была финнам самим, поэтому о радикальном увеличении экспорта в Германию этого металла не могло быть и речи. Только к осени 1942 г., когда Германия и Финляндия
177
Йокипии М. Финляндия на пути к войне. Петрозаводск: Карелия, 1999. С. 27.
В годы войны Финляндия поставила Германии 496 тонн молибдена, примерно по 60 000 т кобальта в год, 25 000-30 000 т серного колчедана в год. Но самая крупная операция германских экономических структур и дипломатов была связана с никелем.
С 1934 г. никелевые рудники в Петсамо (нынешняя Печенга) контролировались англо-канадским концерном «Монд Никель». По немецким данным, в ходе советского наступления в Заполярье мощности по добыче никеля в Финляндии были основательно разрушены. По финским данным, что-то осталось, но сильно пострадала инфраструктура, которая, надо сказать, не была сильно развита. С 23 июля 1940 г. финское правительство начало прибирать к рукам собственность «Монд Никель», с началом войны с СССР все мощности компании в Петсамо были национализированы.
Несмотря на то, что Петсамо юридически остался после Зимней войны в составе Финляндии, Сталин продолжал претендовать на право распоряжаться продукцией никелевых рудников; правда, от финнов он получил право только на 40 % добычи этого металла, когда Германии достались 60 %. Однако ни одну из сторон такой раздел никеля Петсамо не устраивал. ОКВ выражал явное недовольство тем, что в Германии практически к концу подходили запасы никеля, к 1942 г. их должно было остаться 1000 т [178] . Сталин продолжал настаивать на пересмотре заключенного ранее соглашения по распределению долей в добыче никелевой руды, он предлагал Германии 6000 т, когда советской стороне предполагалось предоставить 37 000 т (речь велась, очевидно, уже о готовом к применению никеле). Эта столь обостренная фаза переговоров с Германией велась Москвой в ноябре 1940 г., когда Молотов встречался с Риббентропом в Берлине (13 ноября 1940 г.). Именно во время Берлинских переговоров Гитлер выразил озабоченность повышенным интересом Сталина к Балтийскому региону, то есть к Финляндии. Проблема в том, что Финляндия могла добыть только 10 000 т, при дополнительных инвестициях – 20 000 т. ОКВ требовал через компанию «Фарбен индустрии» весь объем добычи перенаправить в пользу Германии.
178
Йокипии М. Финляндия на пути к войне. Петрозаводск: Карелия, 1999. С. 27.
Вместе с тем Германия и СССР делили «шкуру неубитого медведя». Рудники в Петсамо пришли в упадок во время Зимней войны, состояние транспортных коммуникаций было плохим практически во всей Лапландии, возить никелевую руду в Германию можно было только через порт Киркенес вдоль всей Норвегии и через Скагеррак. До осени 1942 г. технические возможности горнорудного комплекса в Петсамо не позволяли плавить руду. Несмотря на жесткую позицию Сталина в никелевом вопросе, немцы начали вывоз никеля в конце осени 1940 г. Правда, крупных масштабов поставок никеля в Германию компании «Фарбен индустрии» достичь не удалось даже после начала войны с СССР и связанного увеличения немецких инвестиций в финский горнорудный комплекс и транспортную инфраструктуру Лапландии.
С конца 1940 г. до середины июля 1941 г. Финляндия поставила в Германию 11 000 т никелевой руды, из которой немцам удалось выплавить 250 тонн чистого никеля. Крупных масштабов добыча никеля достигла в Финляндии не ранее последнего квартала 1941 г. За 1941–1942 гг. Финляндия поставила в Германию 2800 т никеля [179] , то есть руды, из которой был получен готовый никелевый полуфабрикат.
Поклонники гения товарища Сталина ставят в заслугу пакту Риббентропа – Молотова доступ Советского Союза к якобы новейшим на то время технологиям, которые были получены в конце 1939 – начале 1941 г. из Германии. На самом деле импорт технологий любого характера таит в себе больше негативного, чем позитивного. Конечно, есть исключения, например, импорт технологий Китаем в начале XX в. Разумеется, для перехода из Средневековья в индустриальную эпоху в сравнительно короткий срок получение технологий извне является позитивным фактором, но не так обстоит дело со странами, уже шагнувшими в индустриальную эру. Есть и другие исключения, например, малые государства типа Люксембурга или Уругвая, им также сложно самостоятельно осваивать многие стратегические технологии. Существует также
179
Йокипии М. Финляндия на пути к войне. Петрозаводск: Карелия, 1999. С. 27.
Мы помним хорошо кризис российской науки в 1990-х гг. Технологическое развитие России в эпоху «развитого ельцинизма» шло преимущественно за счет импорта, в страну было ввезено много компьютеров и IT-технологий, что создало эйфорию от национальной информационной революции конца 1990-х – начала 2000-х гг. Но затем за эйфорией наступило осознание, что Россия отстала практически по всем направлениям НТП. Отстала не потому, что ее университеты не выпускают необходимое количество квалифицированных специалистов, у нее нет НИИ и т. п., а потому, что экономика привыкла пользоваться иностранными технологиями, создавать продукты уже на иностранной технологической платформе.
Немцы в 1920-1930-х гг. упорно отказывались делиться с советскими коллегами секретами получения тротила. Несмотря на разгром репрессиями в конце 1930-х гг. советской химической науки, к началу войны отечественным химикам все-таки удалось получить свой тротил, но более высокого, чем у нацистской Германии, качества [180] . Представим теперь ситуацию, что Германия дала бы до войны технологию своего тротила. В таком случае смысла тратить средства на разработки своего тротила не было бы, и Красная армия получила бы тротил примерно того же качества, что и вермахт, и тогда эффективность советской тяжелой артиллерии стала бы на несколько процентов ниже, штурмовикам Ил-2 при их малом бомбовом залпе не удалось бы достичь столь высоких результатов, как это оказалось на самом деле, и т. д. и т. п.
180
Судариков А.М. Судьба создателей российской технологии тротила // Великая Отечественная война и проблемы советского общества, образования и науки: материалы Международной научной конференции 24 июня 2015 г. СПб.: Изд-во ГПА, 2015. С. 48–59.
Посмотрим на технологии, какие получил СССР из нацистской Германии. Знаменитый двигатель «БМВ» на 500 лошадиных сил, полученный от немцев Советским Союзом еще в 1934 г., позволил развернуть выпуск танка Т-28 [181] . Этот танк фактически был тяжелым. Приобретение немецкого двигателя позволило советскому танкостроению реализовать проект танка с несколькими башнями. Такой конструкцией танка увлекались в 1930-х гг. английские инженеры, но детища британской инженерной мысли танки «Vickers Medium Mark III», «Vickers MK E», «Mk I» оказались не самыми лучшими моделями, в начале Второй мировой войны они применялись редко, так как уже к концу 1930-х гг. британские военные стали отдавать явное предпочтение однобашенным танкам. То же самое произошло и с Т-28 – укомплектованные этими машинами подразделения несли тяжелые потери в «Зимней войне» и в 1941 г. При этом освоение технологии среднего однобашенного танка сильно «буксовало» в 1930-е гг., что было сопряжено с наличием уже готовых, но устаревших морально моделей легких и тяжелых танков, созданных по зарубежным образцам.
181
Кантор Ю.З. Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии 20-30-х годов. М.: Политическая энциклопедия, 2014. С. 248.
Процесс создания советского двигателя мощностью 500 л.с. начался в 1931 г. на базе Харьковского паровозостроительного завода. Почему-то получение немецкого двигателя «БМВ» не привело к сворачиванию исследовательских работ, и в 1939 г. был получен советский двигатель Б-2. Принципиальным отличием советского типа танкового двигателя было то, что он работал на солярке, когда немецкий – на бензине. Преимущество, конечно, оставалось за дизелем. Одновременно с разработкой Б-2 шла работа над двигателем АН-1, который проходил стендовые испытания, когда немецкий «БМВ» был поставлен на Т-28.
К началу 1930-х гг. советская промышленность уже сумела освоить выпуск авиационных двигателей «Юпитер» VII мощностью 600 л.с. Таким образом, никаких серьезных проблем с мощностью двигателей советская конструкторская мысль не имела к середине 1930-х и, тем более, к 1939 г. Конечно, авиационный и танковый двигатель – разные вещи, но в начале 1940-х гг. была освоена технология установки авиационных двигателей на танки Т-34. Эта практика сохранилась и в 1942 г. Дело в том, что Б-2 имел высокие производственные затраты, особенно сырья. По всей видимости, по этой причине во время первой пятилетки советское танкостроение предпочло немецкий «БМВ» советским типам двигателей, что, впрочем, кардинально не повлияло на развитие советского танкостроения.