СССР и Второй фронт

Попов Григорий Германович

С августа 1938 г. по июнь 1939 г. СССР закупил в США товаров на сумму 58,7 млн долларов, отрицательное сальдо для СССР по поставкам в рамках соглашения лета 1938 г. (в течение 11 месяцев) составило 43,3 млн долларов. Общая задолженность перед американцами выразилась в цифре 507 млн долларов, включая долги двадцатых годов [192] . Однако торговля с Советским Союзом, несмотря на очевидные финансовые убытки, была важна для Вашингтона. Марганец – это сырье было необходимо для реализации военно-морских и военно-воздушных программ, столь редкий металл делал детали и броню особо прочными. Ф. Рузвельт обещал нации, что США будут иметь мощнейшие ВВС и флот, и обещание надо было выполнять.

192

АВП РФ. Ф. 06. Оп. 1. П. 15. Д. 156. Л. 6–7.

СССР готов был летом 1939 г. поставить в США 800 тыс. т марганца в обмен на военно-морскую технику [193] . При этом импорт из США планировалось увеличить до 50 млн

долларов США [194] . Из этого следует, что Кремль летом 1939 г. больше интересовался морскими вооружениями, нежели станками, включая станки, применяемые для изготовления снарядов. Моральное эмбарго сильно ограничило доступ СССР к рынкам западных демократий. Конечно, Зимняя война не стала следствием исключительно пакта Риббентропа – Молотова, истоки этой войны достаточно более многообразны. Однако ограничения, вызванные пактом, все-таки имели место. СССР в 1940 г. опасался напрямую торговать с Великобританией. Поэтому нарком внешней торговли А.И. Микоян с послом Великобритании в СССР Р.С. Крипсом 22 августа 1940 г. предложил использовать Иран как ширму для взаимных поставок товаров стратегического значения, советская сторона предлагала 5000 т льна в обмен на каучук (точный объем английских поставок не указан) [195] .

193

Там же.

194

Там же.

195

АВП РФ. Ф. 3. Оп. 64. П. 2. Д. 341. Машинопись. Заверенная копия. Л. 72–78.

Таким образом, никаких особо высоких экономических и технических выгод пакт Риббентропа – Молотова Советскому Союзу не дал. Именно с чисто хозяйственной точки зрения пакт стал ошибкой. Верной была стратегия Литвинова развития отношений с США, откуда СССР получал в 1930-е гг. много станков и технологий.

Погибли и забыты

Отойти за Вислу слишком поздно

Решение о нападении на Польшу было во многом предопределено военно-политической доктриной Гитлера в отношении этой страны. Доктрина получила название «Белый план», который возник после политических трений между Берлином и Варшавой зимой 1939 г. По сути, «Белый план» предусматривал нападение на Польшу в случае возникновения острых противоречий между двумя государствами. Предполагалось в первую очередь, что с момента начала конфликта Данциг будет объявлен германской территорией [196] . Интересный факт, с точки зрения политики Германии по Данцигскому вопросу, дело в том, что Веймарская республика настаивала на немецкой принадлежности Данцига. По всей видимости, договор о ненападении 1934 г. между Германий и Польшей изменил акценты германской дипломатии в данном вопросе в пользу нейтрального статуса Данцига.

196

ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12450. Д. 23. Л. 84.

Сама дата нападения на Польшу была продиктована во многом, как указывал Гитлер в письмах к Муссолини, желанием разбить польскую армию до завершения ею перевооружения, которое, как считал Гитлер, должно было окончиться примерно через год, то есть приблизительно осенью 1940 г., хотя абвер обладал сведениями о гораздо худшем состоянии вооруженных сил Польши в аспектах процессов перевооружения и довооружения. Опасениями насчет возможностей у Польши перевооружиться объясняется отказ Гитлера пойти на мирные переговоры 3 сентября 1939 г., когда Британия и Франция еще колебались и были готовы пойти на новую мирную конференцию, которую Италия предлагала провести на своей территории. Гитлер не хотел идти на условие начала мирных переговоров – отвод войск, так как был уверен, что Польша и Франция, сохранив свои территорию и вооруженные силы через полгода – год пожелают пойти на вооруженный конфликт с Германией [197] (Германии в таком случае пришлось бы воевать на два фронта, так как при выводе вермахта из Польши рейх получал на Востоке потенциального противника).

197

Гросман А.С. «Ось» Берлин – Рим и начало Второй мировой войны // Вопросы истории. 1968. № 8. С. 87–88.

Гитлер ставил осенью 1939 г. свои военные планы в зависимость от процессов перевооружения и довооружения потенциальных и реальных противников, во всяком случае, как такие процессы ему виделись. С другой стороны, ОКВ было уверено после поражения Польши в успехе германских сил на Западе, поэтому еще до получения ответа из Лондона и Парижа насчет мирных предложений германского правительства от 6 октября 1939 г. издало 9 октября 1939 г. директиву о наступлении против Франции ударом через Нижние страны.

Надо учесть еще один немаловажный фактор, подтолкнувший Гитлера форсированными темпами начинать подготовку наступления на Западном фронте уже в начале октября 1939 г.: это – позиция Италии, которая могла встать на сторону Германии только, как убеждал Гитлер свое окружение, в случае успешного наступления на Западе. К сентябрю 1939 г. между Германией и Италией возникло охлаждение отношений, в этой связи Гитлер вполне опасался повторения 1915 года, когда Италия встала на сторону Антанты, хотя имела союзнические отношения с державами Центра. Итальянский историк Л. Виллари доказывал, что Гитлер уже в начале сентября 1939 г. был уверен в подготовке Муссолини к разрыву с Германией и переходу в стан врага, на что указывали также усиленные работы по достройке укреплений в Тироле [198] .

198

Villari L. Italian Foreign policy under Mussolini. N.Y. 1956. P. 229–230.

Насчет

Италии у Гитлера были и другие соображения. В речи в Рейхстаге 6 сентября 1939 г. Гитлер заявил о намерении превратить европейскую войну в мировую, если западные союзники захотят спровоцировать в Германии повторение 11 ноября 1918 г. [199] В этой связи Италия нужна была вермахту в качестве трамплина для удара по средиземноморским и азиатским владениям Британии.

Вспоминая события конца 1918 г., Гитлер в своей речи от 6 октября 1939 г. указал, что западные державы не дождутся разобщения немецкого народа [200] . Таким образом, Гитлер оставался уверенным в непобедимости вермахта, который, как он считал, не был побежден и в 1918 г., но полагал, что западные союзники будут искать экономические пути давления на Германию, чтобы повторить сценарий конца Первой мировой войны, когда в обществе и среди правящей верхушки государства действительно возникли политические противоречия. Для недопущения подобного развития событий Гитлер и хотел превратить европейскую войну в мировую, для чего ему требовалось вовлечь в конфликт Италию и другие государства. Только в таком случае Германия имела возможности для получения внешних ресурсов из отдаленных регионов мира и разрушения Британской колониальной империи.

199

Гросман А.С. «Ось» Берлин – Рим и начало Второй мировой войны // Вопросы истории. 1968. № 8. С. 89.

200

Там же.

Вероятность вмешательства западных союзников в конфликт рассматривалась германским руководством как почти нулевая. Гитлер в своем духе уповал на некие внутренние неурядицы во Франции, при которых Британия не решится в одиночку вступить в войну. Правда, произойти это должно было в недалеком будущем, как был убежден Гитлер [201] . Сама операция против Польши задумывалась Гитлером как часть плана борьбы с западными державами, вмешательство СССР в конфликт с Польшей рассматривалось им как вполне возможное, с чисто технической точки зрения, но невозможное – с политической, поскольку руководящая верхушка Польши никогда не пошла бы на сделку с большевиками из-за угрозы поглощения Польши Советским Союзом [202] .

201

ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12450. Д. 23. Л. 84.

202

ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12450. Д. 23. Л. 85.

В полдень 22 августа 1939 г. Гитлер в большом зале Бергхофа выступил с речью перед главами военных ведомств и начальниками штабов, в которой почти полностью повторил «Белый план» с той только поправкой, что благоприятный момент для действий наступил [203] . И. Риббентроп прибудет в Москву только 23 августа, а пакт Риббентропа – Молотова будет подписан в Кремле в 2 часа ночи 24 августа. Х. Грайнер полагал, что Гитлера подтолкнули к более агрессивным действиям в те дни переговоры министра иностранных дел рейха с правительством СССР [204] . Однако эти переговоры еще даже не начинались, когда Гитлер сказал своим генералам, что инициатива пакта о ненападении между Германией и СССР исходит от Москвы [205] . Не исключено, что Гитлер блефовал. Но интересно его пояснение мотива шага Сталина в сторону переговоров с Берлином о пакте, что, «если дело дойдет до войны между Германией и Советским Союзом, его режиму придет конец, все равно, выйдут ли его солдаты из войны победителями или же потерпевшими поражение» [206] . Гитлер убеждал своих подчиненных, что западные державы «лишились всех козырей» из-за пакта о ненападении на СССР [207] .

203

Грайнер Х. Военные кампании вермахта. Победы и поражения. 1939–1943. М.: Центрполиграф, 2011. С. 33.

204

Там же.

205

Там же. С. 36.

206

Там же.

207

Там же.

Гитлер считал, что Сталин не заинтересован в сохранении Польши, что будет также его мотивом к подписанию пакта. Но вернемся к теме противоречий между Сталиным и Красной армией. Гитлер рассуждал в своем духе, считая, согласно нацистской доктрине превосходства германской расы, что все государства, кроме Германии, слабы или нежизнеспособны, будучи раздираемы внутренними противоречиями. Если в случае с Францией такими противоречиями были частые конфликты между левыми и правыми партиями, то в ситуации с Советским Союзом при его однопартийной политической системе Гитлер нашел какие-то сильные трения между Сталиным и армией. Скорее всего, свою роль в формировании такого представления о политической ситуации в СССР сыграл политический процесс по делу Тухачевского.