СССР: вернуться в детство 3

Войлошников Владимир

*Да, это метафора такая.

Бойня у нас была организована, справки-печати ветеринарша выправила, колоть помогал Вовкин дед, пришлось ему несколько раз к нам скататься, а разделывали уж Вова с Рашидкой — у нас для этого лебёдка была организована, там самому ворочать не надо, усилий огромных не требуется. Пилить вот повдоль хребта без электроинструмента муторно, мда… Опять старая память подводит, когда всё получалось проще, легче и быстрее! Эх, нам бы сейчас сабельную пилу, можно было бы разделку вообще запросто организовать! А так пришлось в помощь мужиков звать, всех, кого только

смогли, и дружно решили, что на следующий забой обязательно заранее договоримся с помощниками. Хрен с ним, что наёмных привлекать нельзя — мясом рассчитаемся.

Весом самая худая вышла семьдесят пять килограмм (это чисто тушка, как будет принято продавать потом: без копыт, без ливера и без головы) — и по возрастающей до восьмидесяти трёх. На мой взгляд, для выбракованных вполне достойный вес.

Самая большая туша ушла Рашидке, в качестве оплаты за вечерние уборки. Мы тогда не знали, что именно она самая крупная — просто, так вышло. Восемьдесят три килограмма по два десять (это если самую дешёвую магазинную или закупочную цену брать) — очень достойно, на мой взгляд. Мы так-то с ним на сорок рублей в месяц своей продукцией договаривались — вот и рассчитались за четыре с половиной месяца сразу. Ливер отдали бонусом, не взвешивая. На счёт головы и ножек я сомневалась — возни с ними много, но тётя Валя сказала, если мы отдаём — заберёт на холодец. Вообще, она так впечатлилась, даже перестала Рашидку за школьный пофигизм ругать.

Ещё один внезапный результат проявился буквально через день. Тётя Валя подошла после вечерней дойки:

— Оля, у Рашида на работе мужики спрашивают — вы мясо не продаёте?

— Да продаём, конечно. Мы так-то собирались в заготконтору сдать, там, говорят, объявление повесили, что свинину по два десять принимают. В эту же цену могу и продать, только минимум полтуши. Это будет где-то сорок килограмм. Рубить, делить — не будем. Хотят делить — пусть сами, между собой, без нашего участия. Ливер набором по рублю за килограмм, там видели: сердце, печень, почки. Тоже набором, или берут — или уж нет. Головы, ноги, жир нутряной — по пятьдесят копеек. Весы есть, проверенные, со справкой.

— А если захотят, то как?

— Полтуши от сегодняшнего забоя есть. Завтра будем колоть ещё. Если хотят — пусть подъезжают в обед. Или хотя бы с вами передадут, мы тогда можем приехать, когда Женя выходной будет. Или на тележке, чтоб до города.

— Ага, я скажу.

Назавтра в обед к нашему двору подъехал грузовичок — но не дяди Рашидов. Из него вылезли три мужика и спросили у Вовки, подошедшего к калитке:

— Слышь, пацан, а кто тут мясо продаёт? Рашид говорил, где-то здесь.

— Ну, если Рашид говорил — тогда я, — слегка сощурился Вовка. — Но меньше чем по полтуши не продаём.

— Это мы знаем, — закивали мужики. — Покажешь?

Я наблюдала эту сцену с некоторой тревогой. Ну, мало ли, правда — вдруг грабануть нас приехали? Хрен с ней, со свининой, Вовку бы по кумполу не тюкнули! Но тут из конюшни выглянул Рашидка и сказал:

— О, дядь Серёжа! Здрассьте!

— Здорово, — кивнул крайний дядька, и я поняла, что грабежи отменяются.

Если честно, у меня имелись некоторые сомнения. Куски-то по сорок килограмм, не всякий враз почти девяносто рублей выложит. Но, как мне пояснили мужики, если работяга получает рублей двести пятьдесят,

а то и триста зарплаты — что называется, «можем себе позволить»!

Короче, вместо запланированных шести свиней мы закололи десять. На этом притормозили. И то я, так поняла, из-за того, что половина зимы уже проскочила — морозилок-то нет, люди на балконы складывают. Вова всем обещал, что следующей осенью колоть начнём в ноябре, как морозы встанут — записываться через Рашида, пожалуйста. Можно будет подходить заранее, чтобы точно досталось. Цену повышать не планируем, и никаких талонов — какие талоны могут быть в юннатском хозяйстве? Но тушки, скорее всего, будут уже побольше. Кушайте, одним словом, приятного аппетита!

Распродали мы восемь полутуш, и почти весь ливер ушёл, ножки и даже часть голов, нутряной жир тоже немножко подразобрали. Остатки жирка мы с бабушкой перетопили и в холодное подполье составили — чувствую, с покупными жирами и маслами распрощаемся надолго. Удобно, между прочим. Я на сале жарить люблю. Картошку, к примеру — объедение же!

Одну тушку мы целиком оставили себе, жарили, варили, насолили сала — праздник живота, одним словом. Потом, когда запарка чуть отступила, Вовка организовал коптиленку и наделал всякой вкусноты — аккурат к двадцать девятому января, ко своему дню рождения.

19. НЕ ТОЛЬКО У НАС ДНИ РОЖДЕНИЯ

ВОВКЕ ДЕВЯТЬ, ЗАБАВНО

29 января 1985, вторник

С утра бабушка затеяла пирог, и мы тихонько на троих Вову поздравили. А ближе к обеду он собрался и поехал к своим в Пивовариху — там бабушка, дед, Наташка, все его ждут. Прихватил грудинку собственного копчения, думаю, деды оценят.

Вернулся Вова на другой день, от бабушки с дедом привёз письмо из Ставрополя с вложенными фотографиями. Олег Петрович и Мария Степановна зарегистрировали отношения. И стали оба Вороновы. Я разглядывала фотки, пока Вовка читал письмо.

— Как же ты на отца похож будешь, всё-таки… — теперь можно было сказать, не вызывая волн неприятных ассоциаций.

Теперь всё будет по-другому. Я сильно надеюсь.

— Зовут в летние каникулы. Поедем?

— Я считаю, вам нужно съездить с бабушкой, с дедом и с Наташкой.

— А ты?

— А у меня стадо.

— Ну, если так рассуждать, то у меня свиньи.

— Да перестань, Вов! Летом у нас помощников много. Справимся. Надо отца попроведать. И ты как раз намекни Марии Степановне, что ещё через год мы бы уже с тобой приехали и заодно будущего производителя бы забрали. Пусть она там разовьёт деятельность, выпишет перспективного мальчика — небольшого, можно недавно из-под мамки. Мы бы тогда взяли билеты в СВ и в клеточке для крупных кошек его довезли.

— Выпрут нас из поезда с этим козлом.

— Не с козлом, а с козликом. И потом, мы привлечём нашу звезду журналистики, Павла Евгеньича. Он нам так всё обстряпает, что нас ещё и на станциях с караваями встречать будут.

Павел Евгеньевич периодически к нам наезжал, составлял репортажи про нашу опытную базу. Я подозревала, что мы у него как запасной аэродром, когда сюжеты иссякают, мда.

Вова почесал в затылке.

— Ну, если так…

В субботу мы снова пекли пироги и жарили мясо — приехали наши, детей куча собралась, дарили смешные детские подарки. Такое вот тройное празднование.