СССР: вернуться в детство 3

Войлошников Владимир

Дом у нас был полон народа — девятое марта. Значит что? Первые три тушки мы притащили сразу на кухню и сварганили из них дивное блюдо — картошку с мясом. Если в такую картоху добавить мелкопокрошенную луковицу — это вообще песня, сей факт ещё О. Генри отмечал. Не помню название новеллы, там ещё парень с луковицей простыл, потому что нырял девчонку спасать.

Так, это было лирическое отступление. В общем, каждая семья получила от нас по тушке в подарок — но с условием, что они прорекламируют у себя на работе наш дивный продукт. По выгодной цене рубль пятьдесят за кило*! И, заметьте — без талонов!

*Если

что, ближайшее

сопоставимое мясо —

курица в магазине

по рупь семьдесят пять —

это советские «лишние»

подрощенные петушки,

но с головой и лапами!

Отечественная

потрошёная тушка

уже по два шестьдесят,

дороже говядины!

А импортная —

вообще от трёх рэ за кг.

Не очень я понимаю

вот это ценообразование,

если честно.

Объявила это, а сама думаю: божечки мои, если сейчас мороз резко отпустит — как поплывёт всё это мясо! Допустим, погреб… а вдруг он не сдюжит и портиться там начнёт? У заготовщиков тоже какие-то проблемы. То вроде открылись, а то снова замок на воротах висит и объявление, что заготконторе срочно требуются работники. Допустим, была ещё одна такая база, где-то в Новоленино, на задворках — тридцать километров в один край, ехать надо, искать…

Сплошные нервы, одним словом.

20. ДЕЛОВЫЕ ЛЮДИ

ЛАВИНА

Дед Петя оставил у нас Ивана Григорьича и домой собрался — я презент для бабы Лёли тоже завернула, а как же. От внучка, бабушке приятно.

Ещё по парочке родня купила у меня перед отъездом — из солидарности. Осталось четыре тушки. Сегодня. А завтра прибавится ещё двадцать. Или тридцать. Блин, куда бежать?

И тут я вспомнила опыт девяностых и мешочников, которые таскались с баулами по предприятиям и всякое продавали — в том числе и продукты. Помнится, даже рыбой на развес у нас в саду торговали. А чего мы сидим-то?

Я немедленно пошла к Вове и предложила ему прогуляться до нашей школы и предложить учителям вкуснятину. За спрос в нос не дадут. Наверное.

Десятого марта было воскресенье, и дед Ваня довольно много времени потратил, возясь с Рашидкой и с Вовой, объясняя азы обработки шкур. Не знаю, удивился ли он, что Вовка якобы схватывает на лету — не будем же мы объяснять, что всё это уже проходили, только инструменты тогда были половчее да химия попродвинутее…

За воскресенье собралось ещё двадцать восемь тушек. Я невольно начала вспоминать отца Фёдора из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова (ну, тот эпизод, когда он решил стать кролиководом, а у него ещё никто покупать не захотел).

Не будем поминать, чем этот бизнес-проект закончился, тьфу-тьфу-тьфу… Пока меня радовал только прогноз погоды, который обещал стойкие минусовые температуры до четырнадцатого марта включительно. Ещё четыре дня, за которые нужно было что-то решить…

Вообще, лоханулись мы, конечно с кролями. Во-первых (опять инерция мышления!) у нас никогда с холодильниками и морозильниками проблем не было. А во-вторых (и это даже важнее!) мы в прошлой жизни держали кроликов скороспелых. Три с половиной-четыре месяца — и на дембель! А тут же надо было конца второй линьки дождаться, чтоб мех созрел — а это минимум шесть месяцев, а то и семь-восемь. Шарики-лошарики, блин…

За понедельник прибавилось тридцать две тушки.

В обед Вовка похвастался, как у них всё здорово идёт. Я подпёрла щеку рукой и подумала вслух:

— Если не найдём, кому продать — пусть уж остальные до следующей зимы сидят, корм жрут. Пропадёт ведь мясо.

Вовка повозил ложкой в супе из кролика и предложил:

— Ну, давай пронесёмся завтра до школы? Если не получится договориться — начну коптить. Копчёные в прохладе дольше полежат, м? В погреб уложим.

— М-м… — уныло согласилась я.

Но в школу с утра бежать не пришлось.

ЕСТЬ ВЫХОД!!!

На вечернюю дойку тётя Валя приехала с дядей Рашидом на грузовике — видимо, специально для того, чтобы он смог лично сообщить нам совершенно офигительную новость! Если опустить все междометия, дядь Рашид похвастался на работе, что затарился кроличьим мясом. И люди, естественно, начали спрашивать: а вкусно ли? И где взять?

— Я говорю: ребята занимаются на юннатской станции, своим продают подешевле, могу договориться, — хвастался деловым подходом дядь Рашид. — Мужики сразу: о, давай! Пошли в дежурку, разрешение взяли, чтоб пропустили на территорию. Бабы там тоже засуетились, давай записываться… — он вытянул из кармана листочек с колонкой фамилий, — во!

Список меня прям окрылил. Если только…

— А вы предупредили, что тушки большие, каждая килограмма по четыре?

— А как же! Там циферки — кому сколько, одну-две.

Да, крольчатина в наших магазинах — крайняя редкость. Я бы тоже сперва взяла одну — вдруг не понравится?

— Вы всё приготовьте, — дядя Рашид изобразил руками нечто объёмное и круглое, — я завтра где-то в начале первого подъеду, вас заберу.

Я представила, как мы пока загрузимся, пока доберёмся…

— А мы ко скольки приедем? За обед-то успеем расторговаться?

— Ехать-то далеко? — спросил Вова.

— Да вот тут, рядом с Мухиной автобаза, — махнул рукой дядя Рашид.

Вовка посмотрел на меня:

— Знаешь, где это?

Я хотела сказать, что знаю, но Рашидка меня опередил:

— Я знаю! Я как раз после уроков успею!

Ни фига он, конечно, не успеет. То есть — не после уроков. Явно же, или совсем прогуляет, или парочку для вида отсидит и слиняет. Но говорить я об этом не стала — смысл? Рашидке оставалось худо-бедно дотянуть три месяца и как-нибудь на тройки сдать выпускные экзамены. Очень может быть, что работа в нашем хозяйстве ему сейчас полезнее школы, всё равно ведь балду там пинает, олух…