Стакан наполовину
Шрифт:
— Нет, не хочу, — Сью дождался, пока фургон остановится, сунул руки в карманы плаща, ноги — в кроссинговые ботинки, на которые пришлось сменить любимые кеды. — Пойдемте, а то гостиницу я выберу на свой вкус!
Алиса была тут как тут — в замшевых сапожках, изящной бекеше и симпатичной вязанной шапочке.
— Я с тобой! — сказала она. — И шапку надень.
— Не-а, — сказал Сью. — Теплолюбивой розе с Талейрана никогда не понять морозоустойчивого парня с Антарктиды. Сколько там за бортом? Минус три? Хо-хо!
Но плащ застегнул.
Гостиницу они
Небольшое уютное здание с заросшими плющом стенами, внутреннем двориком, замшелым каменным забором и вывеской готическим шрифтом показалось привлекательным им обоим.
— «Ganseblumchen» — прочитала Алиса. — Это значит — маргаритка. Цветочек такой.
— Это на каком языке?
— На альтрайтском.
— Ты знаешь альтрайтский?
— И рашен, и нуэво-латино, и эльфийский, и немного — нихонго…
— И это я — таинственный?
— Ну-у-у, я была прилежной ученицей, знаешь ли. Когда с тобой никто не общается и не зовет гулять — остается больше времени на полезные вещи, — она взялась за медную дверную ручку: — Мне здесь нравится, давай зайдем, а?
Деревянная, под старину, дверь отворилась. Сью и Алиса оказались в небольшом холле, по стенам которого висели щиты с гербами, охотничьи трофеи, холодное оружие. Теплый свет от желтых светильников, треск огня в камине, мягкие диваны, пушистые ковры, книжные полки…
Благообразного вида пожилой портье в старомодных очках глянул на них и спросил:
— Чем могу помочь молодым людям?
— Нас шестеро, — сказала Алиса. — Мы бы хотели у вас остановиться: поужинать, переночевать.
— Сейчас посмотрим… — он зашуршал листами огромного гроссбуха и Сью мысленно поапладировал: никаких терминалов и компьютеров, красота! — Хм! Остались только одноместные номера. Зато — все в одном крыле. Вас устроит?
Виньярд и Кавальери несколько смущенно переглянулись.
— Устроит! — сказал Сью. — У вас парковка есть?
— Да-да, в проулок заедете и направо. Как насчет сауны? Желаете?
— Ой, а давайте мы сначала заселимся, а потом решим? — загорелись глаза у Алисы.
Когда за ними закрылась дверь, и впереди показался фургон, который заворачивал на парковку, девушка глянула на Виньярда и спросила:
— Правда, тут миленько? — а потом, поймав вселенскую тоску в его взгляде, посерьезнела: — Сью, ты чего?
Он дернул головой:
— Нормально. Заселяйтесь, я пройдусь по синюкам, погляжу кой-чего…
— Синюкам?
— Забей. Развлекайтесь, к ночи буду.
— Сью, что значит к ночи? А как же…
— М?
— Ай, ну тебя.
Глядя на то, как его долговязая фигура широкими шагами удаляется по проулку, она не знала что и думать. Вообще-то Кавальери рассчитывала наконец-то разобраться в том, что между ними происходит. Узнать парня получше, пообщаться накоротке, а получалось — непонятно что. Вон, даже Раэнга и Ратила быстрее нашли
А Алиса думала, что злыми духами отмечена она, Алиса Кавальери. Ей уже восемнадцать, но всякий раз, когда на горизонте появлялся интересный парень, находилась тысяча причин, чтобы их дороги разошлись в разные стороны. Тем более — Виньярда язык не поворачивался назвать «всяким».
— Как-как? Нециклический компактный синхрофазотрон? — мужички скопились около одного из лотков, где беседу вел некто Рунге, местная знаменитость. — Ты на каком языке разговариваешь?
Высокий парень в кожаном плаще размахивал руками и пытался объяснить характеристики желаемого прибора. Рунге почесал подбородок, что-то чиркнул в блокноте, а потом сказал:
— Я вот что тебе скажу… Думаю, что может у меня и есть такая железяка. Но это завтра. Подходи к обеду, поищем тебе твой ускоритель частиц.
— Кварков.
Рунге хрюкнул:
— Значит ты прибыл на ярмарку в Аргау, чтобы купить ускоритель кварков? Из Академии? Слыхали, мужики? Академики у нас оборудование закупают! Понимаешь, если тебе фотопанель нужна, или там эхолокатор для ловли рыбы, или даже антираптор ультразвуковой — это да, это всегда пожалуйста. Мы тут — непризнанные гении через одного, что угодно спаяем и склепаем. Гении прикладного технического творчества! А высокие материи, фундаментальные теории и квантовая физика, кварки всякие — это… Это…
— Это то, что вы мне принесете завтра к обеду, верно?
— Две семьсот, — сказал Рунге. — И ни кредитом меньше.
— Это нормально, — сказал Сью, хотя это нихрена не было нормально. — Я завтра сюда подойду.
Синюки сворачивали свой товар, закрывались лотки с изделиями мастеров, оставляя ночной городок на откуп индустрии развлечений, уличному фастфуду и бродячим музыкантам. У Виньярда мелькнула мысль вернуться в гостиницу и предложить Алисе прогуляться, но, увидев в стекле витрины свою мрачную физиономию, он злобно плюнул под ноги. С такой рожей только детей пугать, а не девушку на свидание водить. Одна из самых худших идей — перекладывать с больной головы на здоровую, пытаться решить свои внутренние проблемы за счет других людей. Это неприемлемо. Он вполне может справиться с этим сам!
— Это у вас что? — спросил он, заглянув в деревянную будку с манящей вывеской «Mood Machine».
Крепко сбитая симпатичная барышня в белом переднике улыбнулась и сказала:
— Муншайн! Вот, глядите — с цедрой, с перцем, с медом, карамелью…
— А градусов-то там сколько, в этом вашем волшебном напитке?
— А то Господу одному известно! — подмигнула торговка. — Но не меньше сорока.
— Я хоть завтра от него не помру?
— Обижаете, мистер! Это «Mood Machine», мы гарантируем наутро отличное настроение, даже если вы вечером получите алкогольную токсикацию и попадете в больничку! Берите — проверьте, никакого похмелья, только приятный привкус карамели во рту.