Сталин и заговор генералов
Шрифт:
Как свидетельствует К.Симонов, И.Конев, видимо, отражавший мнение, сложившееся в высшем комсоставе РККА, считал А.Егорова человеком «средних способностей, образованным, знающим, выдержанным, но не блиставшим сколько-нибудь заметными военными дарованиями»1009.
Английский генерал А.П.Уэйвелл, присутствовавший на маневрах Красной Армии в сентябре 1936 г., вынес такое впечатление о Егорове: «Маршал Егоров достаточно приятен, но не производит впечатления сильной или талантливой личности. Вполне удовлетворительный в качестве номинального руководителя, если за ним стоит действительно хороший штаб, но не человек, могущий ввести и осуществить что-либо значительное, исходящее от него самого, — по крайней мере таково впечатление, которое он на нас произвел. Он был офицером Генерального
В военных кругах рейхсвера Егорова оценивали по-разному. «Егоров — бесцветная личность... Он упорным трудом выдвинулся вперед». Таково было одно из мнений. Другие считали, что после Тухачевского, Уборевича «Егоров... считается одним из самых способных красных командиров»1010 1011.
В русском военном зарубежье репутация А.Егорова-воена-чальника была не очень высокой. Полковник А.Зайцов, один из самых авторитетных в военных кругах русского зарубежья военный теоретик и историк, так оценивал Егорова: «В отличие от Тухачевского Егоров свою военную карьеру сделал благодаря политике и особенно благодаря близости к Сталину, — писал он в своей большой работе, посвященной Красной Армии. — Военные его дарования, особенно по опыту польско-советской войны, более чем спорны. Можно прямо сказать, что именно его действия были главной причиной проигрыша этой кампании Красной Армией»1012.
Действительно, общепризнанным было мнение, что А.Егоров — «человек Сталина». Со времен обороны Царицына они были на ты. Егоров помнил, что в те времена им приходилось спать, укрываясь одной шинелью. Когда в 1921 г. Егорова выдвинули в члены ВЦИК, то делегаты большинством голосов отклонили его кандидатуру. Тоща именно Сталин собственным авторитетом все-таки сумел «протолкнуть» свою «креатуру». Интересна была его аргументация-характеристика Егорова: «Говорят, что Егоров — плохой коммунист, — убеждал Сталин делегатов. — Ну и что же? Уборевич — тоже плохой коммунист, но хороший командующий, и как хорошего командующего его надо избрать»1.
В 20-е гг. представления советской общественности о личности А.Егорова были несколько искаженными из-за фальсификации его биографии, официальным и целенаправленным образом осуществленной в центральном военном ведомстве. Еще в начале 1919 г. в газете «В пути», издававшейся в поезде Председателя РВСР, появилась статья о только что назначенном командарме-10 А.Егорове. В ней говорилось, что он рабочий, участник революционного движения с 1904 г., чуть ли не самоучка, который, едва окотив Казанское военное училище, ушел из армии, был артистом, грузчиком, молотобойцем, а призванный с началом «империалистической войны» в армию, дослужился до чина подполковника и организовывал солдатские комитеты после Февраля 1917 г.1013 1014 1015.
Как полагали некоторые ответственные политработники, для красноармейских масс Егоров должен быть «своим человеком», пролетарского происхождения, даже если для этого нужно было сфальсифицировать его биографию. Эта «биографическая легенда» Егорова просуществовала много десятилетий. В 20-е гг. она, возможно, снимала известные ментальные препятствия в отношениях между бывшим кадровым штаб-офицером (полковником) старой армии, участвовавшим в подавлении крестьянского восстания в Грузии в 1905 г., и «революционными генералами», вышедшими из рабоче-крестьянских слоев.
Впрочем, А.Егоров был прекрасным боевым офицером. Он начал 1 -ю мировую войну в чине штабс-капитана и закончат полковником. Воевал с охотой и отважно: два тяжелых ранения, три контузии, шесть орденов и Георгиевское оружие — красноречивые свидетельства его доблести и мужества'1.
Назначение К.Ворошилова на должность наркома и свою отставку с поста командующего Вооруженными салами Украины и Крыма А.Егоров воспринял весьма болезненно. «Накануне назначения Ворошилова, — показывал на следствии Егоров, — я беседовал с Буденным, который так же, как и я, был резко враждебно настроен к Ворошилову, считая его назначение неправильным, а мое удаление из РККА — ударом и по нему лично»1.
Хотя следственные показания, особенно для 30-х
«Было какое-то озлобление Буденного в отношении Ворошилова, — продолжал свои воспоминания Егоров о ситуации осенью 1925 г. после смерти Фрунзе. — Дело дошло до такого положения, когда Буденный прямо сказал, что не допустит, чтобы Ворошилов был наркомом и что он готов скорее его убить, чем согласиться с этим назначением»1016 1017. Объясняя эти конфиденциальные разговоры, А.Егоров пояснял: «С Буденным меня связывала старинная дружба еще с 1919 года по Царицыну. Вся наша последующая работа до конца Гражданской войны проходила под знаком полной гармонии в личных отношениях»1018.
А.Егоров говорил также о том, что с 1926 г. к их «группировке» присоединился П.Дыбенко. «Дыбенко называл Буденного «генералом без армии», «неудачным Мюратом», что еще более настраивало Буденного против Ворошилова... Так на протяжении 1925 — 1927 гг. сложилась наша «тройка»...», — вспоминал А.Егоров1019. Признания Егорова подтверждал и Дыбенко: «После смерти Фрунзе встал вопрос о новом наркоме, — вспоминал он, — и вновь возникла борьба между различными группировками в армии за продвижение на этот пост своих кандидатов... К этому же времени (1925—1926 гг.) относится мое сближение с Егоровым и Буденным... Моя поддержка Егорова и Буденного сблизила нас... нас даже называли в армии триумвиратом»1. Вспоминая свои отношения с названными «генералами», Дыбенко отмечает: «Будучи в Москве, я посещал Егорова на его квартире либо встречался с ним у Буденного...»1020 1021 Дыбенко также объяснял свое сближение с Буденным и Егоровым, в частности, и соображениями военно-политическими. «В период 1926 года, — указывал он, — сложилась наша группа, и мы начали подбирать своих сторонников в армии вначале под флагом групповой борьбы против Ворошилова»1022.
В указанное время в эту «группировку генералов» вошел еще один их старый соратник — М.Левандовский. «С Егоровым и Дыбенко... я сошелся еще с 1926 года»1023 1024. К «группировке Егорова — Буденного» примкнул и еще один «генерал» — Н.Каширин0. По-прежнему близкие приятельские отношения сохранялись у Буденного со своими соратниками и командирами из 1 -й Конной армии. «Летом 1925 года, — вспоминал один из кавалерийских начальников, — на квартире Горячева была выпивка по случаю возвращения Тимошенко из Венгрии. Присутствовали Буденный с его первой женой, Тимошенко, Горбачев, Сакен и я...»1025. По свидетельству арестованной в 1938 г. жены маршала Егорова, Г.Цешковской, у Буденного «собирались соратники по Конной армии, ветераны походов во времена Гражданской войны: Апанасенко, Косогов, Тюленев, Щаденко, Тимошенко, Городовиков, Кулик». Г.Егорова-Цешковская обращала внимание на «тщеславие, наигранную позу, стремление быть на виду, ревность ко всему молодому, обгоняющему их», считая все эти качества «характерными чертами этой компании»1026. Несомненно, следует иметь в виду, что это показания подследственной, которая давала их, в силу обстоятельств высвечивая лишь одну, важную для следствия сторону. «Возглавлял ее (группу) Семен Михайлович Буденный. Он, как в зеркале, отражал в себе все недостатки и достоинства каждого из них и оберегал каждого человека от всякого рода посягательств, — продолжала свидетельствовать жена маршала. — Я знаю Семена Михайловича с