Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
оправдывалась. Возможно, это и позволяло Сталину, не смущаясь, снова и снова просить
“крутить” этот фильм, когда борьба уже подходила к концу и бои шли на территории
противника.
После окончания войны с Германией, когда уже готовились к военным действиям на
Дальнем Востоке, на одном из совещаний в кабинете Сталина, когда он находился в довольно
благодушном настроении и речь мимоходом зашла о неудачном начале войны на Западе
(очевидно, в предвидении войны
войскам быть в готовности. Сталин слушал, а я, пользуясь его вниманием, коротко рассказал,
как флоты готовились на случай внезапного нападения Германии в 1941 г. Я, по правде сказать,
опасался, что задену больное место и это вызовет плохую реакцию. Но И.В. Сталин, немного
помолчав, спокойно разъяснил, что теперь положение иное и сравнивать его с 1941 г.
неправильно. Наши войска сейчас находятся действительно в полной боевой готовности,
научились воевать, а японцы не осмелятся выступить первыми. Я не считал удобным как-либо
возразить, но вспомнил, как за две-три недели до начала войны с Германией на мое
предостережение, что немецкие транспорты в определенной закономерности оставляют наши
порты, получил довольно резкий ответ о невероятности нападения на нас. Но обстановка в
1945 г. была уже действительно иная, и наши войска, полностью отмобилизованные и
снабженные новой техникой, находились по-настоящему в полной готовности.
Так или иначе, а опыт начала войны с Германией не должен пройти бесследно… Как
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
303
известно, США были застигнуты врасплох ударом японцев по американскому флоту в
Перл-Харборе, понесли значительные потери и во избежание повторения подобного самым
тщательным образом изучали свои неудачи первых часов войны и, насколько мне известно,
сделали много практических выводов. По этому поводу написаны целые тома книг с анализом
допущенных промахов». (Архив семьи Н.Г. Кузнецова. Подлинник.)
Выводы как говорится, делайте сами…
Вот что еще писал Кузнецов. Из папки «Перед ВОЙНОЙ»:
«Маршал Г.К. Жуков в своих “Воспоминаниях и размышлениях” приводит выдержку из
моей записки, с которой я направлял И.В. Сталину копию телеграммы, полученной мной из
Берлина от нашего военно-морского атташе М.А. Воронцова. Дело было в начале мая 1941 г.
Признаков обострения отношений с Германией было достаточно, хотя такого сосредоточения
немецких войск на наших границах, как в июне, еще не было. И когда М.А. Воронцов доложил
мне, что, “со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14
вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию…”, то я действительно не верил
этому и написал в записке И.В. Сталину, что, “полагаю, эти сведения являются ложными и
специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать
СССР”. Задумываясь над этим и теперь, мне представляется, что немецкий офицер из ставки,
полагая, что мы не сомневаемся в подготовке Германии к нападению, провокационно давал
ложное направление готовящихся ударов.
В своей книге Накануне» (еще до выхода воспоминаний Г.К. Жукова), рассказывая об
этом эпизоде, я не скрывал, что “брал под сомнение эту телеграмму”.
В какой степени я ошибался, докладывая о своем сомнении 6 мая Сталину? Ведь 14 мая
никакого наступления немцев действительно не произошло, значит, подсказка какого-то
“германского офицера из ставки” носила и на самом деле провокационный характер. Подумать
только, какой же офицер из ставки будет делиться с советским военно-морским атташе о дне
выступления Германии на СССР? Уму непостижимо! Но главное, в чем заключалась цель
немецкого офицера, так это в привлечении нашего внимания, будто немцы собираются начать
нападение “через Финляндию, Прибалтику и Румынию”, и желание их направить нашу
подготовку “по этому руслу”, как показала практика, было явно провокационным.
Важным мне кажется другое. Независимо от того, что говорят немцы, угроза войны была
налицо, и подготовку к ней следовало вести независимо от различных противоречивых
сведений.
И самым важным в тех условиях я считаю то, что Главный морской штаб добивался
повышения готовности флотов, о чем мной и сказано в своем месте.
А когда в июне опасность войны стала более реальной, мы руководствовались прежде
всего фактами и учитывали возможность внезапного нападения.
Итак, в начале мая я считал сведения, полученные М.А. Воронцовым от немецкого
офицера, недостоверными и даже провокационными. Это было обоснованно и в последующем
подтвердилось фактами: немцы не выступили 14 мая и никогда не планировали наступление
через Финляндию.
Смысл подкинутого сообщения этого немца заключался в том, чтобы отвлечь внимание от
основного направления — на Москву.
Эти “сведения” от немецкого офицера в те дни мне напоминали разговор японского
военно-морского атташе в Москве Ямагути о том, что Гитлер собирается наступать куда-то “на
восток” через проливы Босфор и Дарданеллы. Было это в конце января 1941 г. Можно