Сталин. История и личность

Такер Роберт

В июле Шуленбург сообщил в Берлин о позиции советского правительства во время разразившегося в конце мая немецко-чехословацкого кризиса. Посол отметил, что в статьях, опубликованных в то время в советской прессе, не упоминались советские договорные обязательства, что в Париже, Лондоне и Праге советские дипломаты, несомненно, рекомендовали проявить твердость в отношении Германии и что Литвинов постоянно напоминал, что выполнение Советским Союзом договорных обязательств зависит от выполнения аналогичных обязательств другими державами. Шуленбург высказал мнение, что в силу ситуации внутри страны, а также страха перед войной на два фронта советское правительство будет держаться в стороне от военных акций и вряд ли допустит, чтобы Красная

Армия выступила в защиту буржуазного правительства, хотя и попытается подтолкнуть к этому другие державы⁸².

В конце июля 1938 г. личный секретарь Шуленбурга Херварт получил разрешение совершить поездку на автомобиле, с просьбой о которой он обратился еще в мае. В сопровождении шофера Херварт на машине проехал по Украине и достиг Одессы. По дороге он не обнаружил каких-либо признаков передвижения советских войск. На это стоит обратить особое внимание, поскольку, покидая Москву, Херварт предупредил ехавших у него «на хвосте» сотрудников НКВД о своем желании сделать по пути в память о поездке туристские фотоснимки. А так как он, Херварт, не хочет ставить их в затруднительное положение, сказал он, то был бы благодарен им, если бы они сигналили ему двумя гудками всякий раз при въезде в район военного значения, дабы он мог воздержаться от фотографирования, а затем давали бы знать, что съемки разрешаются⁸³. Они согласились выполнить его просьбу.

Нет никаких оснований заподозрить проявивших готовность помочь ему сотрудников контрразведки НКВД в чрезмерной глупости. Можно поэтому сделать вывод, что высокие московские инстанции хотели, чтобы немецкое посольство само убедилось бы, и иноформировало об этом Берлин, в отсутствии переброски советских войск в направлении Чехословакии в момент, когда наступил решающий этап. Херварт сообщает, что в немецком посольстве никто тогда не допускал мысли, что Россия вступит в войну из-за Чехословакии или что она в состоянии предпринять такой шаг.

Берлин бомбардировал свое посольство в Москве запросами насчет внушавшего опасение укрепления Советским Союзом военно-воздушных сил Чехословакии. Генерал Кестринг, однако, полагал что все ограничится переброской туда нескольких учебных самолетов⁸⁴. В конце августа Херварт переслал в Берлин доклад итальянского посольства, в котором сообщалось о перелете через Польшу в Чехословакию на большой высоте 40 советских самолетов⁸⁵. Согласно доступной информации, летом 1938 г. русские перебросили в Чехословакию небольшое число средних бомбардировщиков, чтобы частично расплатиться за заказанное Москвой в январе-июле 1938 г. чехословацкое специальное пехотное оружие и тяжелую артиллерию, а также за обучение нескольких десятков советских инженеров на оружейных заводах фирмы «Шкода» в Пильзене⁸⁶.

Когда в конце августа и сентябре кризис вступил в заключительную фазу, заинтересованные правительства проявили лихорадочную деятельность. Англичане, французы и немцы попытались выяснить позицию советского правительства. Оно же от ответа уклонялось.

Двадцать второго августа Шуленбург беседовал с Литвиновым. Тот высказал мнение, что Германия стремится уничтожить Чехословакию. Если Берлин, добиваясь этого, развяжет войну, то Франция, сказал он, объявит мобилизацию, Великобритания перестанет отступать, а Советский Союз выполнит свои обещания и поможет Чехословакии. Несмотря на неоднократные попытки Шу-ленбурга выяснить, какие формы примет такая поддержка, Литвинов ответить отказался.

Обсудив проблему со своими военными и военно-морскими атташе, Шуленбург информировал Берлин, что, по его мнению, Москва пытается нажать на Францию и Великобританию для того, чтобы они выступили с инициативой, направленной против Германии. Сам же Советский Союз проявит сдержанность, сделав, однако, все возможное для поставки Чехословакии оружия, особенно самолетов.

Перебросить туда свои войска ему будет трудно, хотя специалистов направить он сможет. В дипломатическом корпусе в Москве, указал в заключение Шуленбург, господствует мнение, что, коль скоро дело дойдет до вооруженного столкновения с Чехословакией, Франция выступит против Германии, Великобритания окажется на стороне Парижа, а Советский Союз приложит «по возможности минимум усилий, желая иметь в конце войны в своем распоряжении незадействованную армию»⁸⁷.

Семнадцатого августа британский министр иностранных дел лорд Галифакс пригласил к себе советского посла в Лондоне Майского. Он поинтересовался мнением посла о положении в Центральной Европе. Майский сказал, что судьба Чехословакии зависит прежде всего от того, займут ли Великобритания и Франция в этот критический час твердую позицию против агрессии. Двадцать девятого августа главный советник британского правительства Роберт Вансит-тарт пригласил Майского на неофициальный завтрак, во время которого подчеркнул, что Чехословакия — «ключ ко всему будущему Европы», что в случае ее падения сложится ситуация, в одинаковой степени опасная как для Великобритании, так и для России, и что поэтому наступила пора действовать. Однако Советский Союз хранит молчание, и ни Лондон, ни Париж не знают, что он намерен предпринять в Центральной Европе. Майский отвечал уклончиво. Он сказал, что было бы трудно заранее определить, какие шаги предпримет Советский Союз, если произойдет предполагаемое событие, о котором говорит Ванситгарт. Но Советский Союз, заметил посол, выполнит принятые на себя обязательства. Разве Лондон и Париж, спросил он, информируют Москву о своих намерениях и акциях⁸⁸ в Центральной Европе? Почему же Москва должна поступать по-иному?

Два дня спустя Майский обедал у Черчилля, который в то время хотя и не входил в правительство, но играл тем не менее важную политическую роль. Майский сообщал, что Черчилль был весьма возбужден. Он не исключал возможности начала в ближайшие недели войны. Если немцы нападут на Чехословакию, то, как был уверен Черчилль, чехи станут сражаться, и это создаст на Западе такую ситуацию, в которой Франция им поможет, а Великобритания — пусть даже не с самого начала — проявит активность. За последние десять дней, заметил Черчилль, в позиции Великобритании произошел сдвиг в пользу Чехословакии. Если в Центральной Европе заговорят пушки, то дело может принять такой оборот, что Великобритания вступит в войну.

План Черчилля сводился к следующему: в тот момент, когда попытки прийти с Германией к компромиссу провалятся и Гитлер начнет размахивать мечом, Великобритания, Франция и Советский Союз должны направить ему совместную ноту протеста против немецких угроз Чехословакии. Содержание ноты само по себе было бы менее важно, чем факт коллективной акции трех держав, который запугал бы Гйтлера и мог бы снять угрозу нависшей агрессии. Черчилль сказал, что изложил свой план в письменном виде Галифаксу, который должен был доложить его Чемберлену. Он, Черчилль, рассчитывает на поддержку Ван-ситтарта, который вновь обретает заметное влияние.

Черчилль поинтересовался советской реакцией на свой план. Майский сказал, что он ничего не может сказать от имени советского правительства, и сослался на публичное заявление Литвинова от 17 марта. Срочная телеграмма Майского, отправленная в Москву, заканчивалась сообщением, что Черчилль говорил о Германии со жгучей ненавистью и даже сформулировал новый лозунг: «Пролетарии и свободномыслящие всех стран, объединяйтесь против фашистских тиранов»⁸⁹ Если бы три правительства приняли план Черчилля и реализовали его, Гйтлера, вероятно, это бы не остановило, но оппозиционеры среди немецких военных могли бы предпринять задуманные ими действия против него и его нацистских соратников, и Вторая мировая война была бы предотвращена.