Сталин. История и личность
Шрифт:
Иванов просил Сталина стать арбитром в споре. Сталин в своем ответном письме решительно занял сторону Иванова. Он сослался на полностью сохраняющий силу аргумент, приведенный им в «Вопросах ленинизма» (1926), суть которого в том, что непременным условием окончательной победы социализма в СССР и полной гарантии от попыток интервенции и капиталистической реставрации является победа революции «хотя бы в нескольких странах». И далее: эта «проблема пока не разрешена, и ее придется еще разрешить». Она может быть разрешена лишь на путях «соединения серьезных усилий международного пролетариата с еще более серьезными усилиями всего нашего советского народа»66.
Нарочито
»
шевизм ставил знак равенства между распространением коммунистической революции и ростом могущества Советской России на международной арене.
Сталин мог представить себе два варианта для реализации таких планов. Первый он обрисовал в тогда все еще засекреченной речи, которую произнес в январе 1925 г. Согласно этому сценарию, Советский Союз сохраняет нейтралитет в схватке, обескровливающей, как это было во время Первой мировой войны, обе коалиции противоборствующих европейских держав. А затем, выбрав удобный для достижения своих целей момент, Советский Союз вмешается в конфликт.
Второй вариант, в известной мере совпадавший с первым, предусматривал соглашение с гитлеровским режимом, которое развязало бы Сталину руки для экспансии в Восточной Европе, а Гитлеру — возможность вести войну на Западе. Такая экспансия означала бы возвращение СССР территорий, которые прежде входили в Российскую империю и были потеряны в ходе революции, т. е. Восточной Польши, прибалтийских государств, Финляндии и Бессарабии. Сталин, должно быть, отдавал предпочтение второму варианту. Если этот вариант будет иметь место в ближайшем будущем, он сулит перспективу легкого, возможно, бескровного продвижения на Запад как раз в ситуации, когда вооруженные силы Сталина — пусть даже большая чистка к тому времени прекратится — будут все еще далеки от преодоления последствий опустошения, причиненных этой чисткой, и не смогут добиться успеха в крупномасштабной войне. Позже, однако, за время длительной войны на Западе в советские вооруженные силы придет хорошо обученный новый офицерский корпус, и сталинский режим будет полностью готов вторгнуться в остальную часть Польши, на Балканы, а возможно, и в глубь Европы.
Именно в таком контексте становится понятным политический смысл решений Сталина, относящихся к Коминтерну, и особенно к коммунистическим партиям и их руководству в соседних странах. Новый раздел Польши — на этот раз между сталинской Россией и гитлеровской Германией — не мог бы быть приемлем для польской компартии, мышление руководства, которое было сформировано еще в эпоху Ленина. Отсюда и решительные меры по роспуску этой партии при одновременной ликвидации компартий Западной Украины и Западной Белоруссии.
Что касается компартий в государствах Прибалтики, то их руководство, состоящее из коммунистов старой закалки, обладавших независимым мышлением и способностью к самостоятельным суждениям, было неподходящим орудием для того Сталина, который замышлял включить эти страны в расширяющуюся Советскую Россию. В качестве руководителей партий на расположенных в пределах досягаемости России территориях гораздо предпочтительней было видеть покорных функционеров без заметных коммунистических
С другой стороны, политический смысл обретала масштабная чистка проживавших в России финнов в сочетании с сохранением партии как таковой и разрешением ее генеральному секретарю Туоминену обосноваться начиная с 1938 г. в Стокгольме, а советскому коммунисту финского происхождения Куусинену остаться в Москве для наблюдения за финскими делами. Таким образом, имея членов и в самой Финляндии, такая партия могла быть мобилизована в случае столкновения СССР с Финляндией в недалеком будущем. И наконец, лишь в контексте замышляемого договора с гитлеровской Германией становится политически понятным уничтожение Сталиным находившихся в России лидеров и активистов немецкого коммунистического движения67
Несмотря на отсутствие со стороны Гитлера обнадеживающей реакции на недавно предпринятые через Канделаки шаги, Сталин сохранял готовность к возможному сотрудничеству с Берлином. Он знал, что у него на руках козырная карта: Гитлеру нужно было обеспечить мир на Востоке, что позволило бы ему приступить к осуществлению давно задуманной стратегии нанесения первого удара по Франции. Но путь к соглашению был тернист. Он пролегал через Мюнхен.
1 '.>:;Ц– ?! >V11ПОГ
Москва и Мюнхен
После германской аннексии Австрии в марте 1938 г. первое место в военных планах Гитлера заняла Чехословакия. Теперь третий рейх окружал более трети чехословацкой территории, включая ее надежно укрепленный гористый район, населенный судето-немецким меньшинством, чьи претензии Гитлер использовал через свою марионетку — судетского лидера Генлейна в качестве предлога для угроз Праге. Однако, как это оценила «Правда», боеспособная чехословацкая армия, численность которой в случае всеобщей мобилизации достигла бы полутора миллионов человек, была отлично вооружена благодаря первоклассной военной промышленности. В отличие от Австрии, Чехословакия не была полностью изолирована, а ее народ был готов сражаться за независимость страны68.
Эта тогдашняя советская оценка совпадает с послевоенной оценкой, данной Черчиллем, сообщавшим, что группа немецких генералов, тщетно добивавшихся 26 сентября 1938 г. аудиенции у Гитлера, передала ему меморандум, выражавший крайний пессимизм в отношении войны и предсказывавший в приложении, что, даже сражаясь в одиночку, чехословацкая армия оказалась бы способной сдерживать тогдашние немецкие вооруженные силы в течение трех месяцев, а военные действия за это время вряд ли бы сохранили изолированный характер. (По чешским же оценкам, которые были сообщены русским, этот срок равнялся четырем месяцам69.)
Немецкие генералы были настолько встревожены возможностью втягивания Германии в потенциально крупномасштабную войну, к которой их страна была еще не подготовлена, что, как писал об этом значительно позже тогдашний начальник генерального штаба Германии генерал Франц Гальдер (он выжил во время Второй мировой войны), они замыслили насильственное устранение Гитлера и других немецких руководителей. От своего плана генералы отказались лишь после полета английского премьер-министра Невилла Чемберлена в Берхтесгаден 12 сентября 1938 г. и его встречи днем позже с Гитлером, когда начало складываться впечатление, что Гитлер добьется своего без войны, к которой он стремился и которой они боялись70.