Сталинград
Шрифт:
- Хлопцы, хлопцы, где вы?
– тихо позвала она.
- Мы здесь, - хором ответили красноармейцы. – Немцев не видно?
- Бог миловал!
Пока оголодавшие окруженцы ели хлеб и яйца, запивая снедь сытным козьим молоком, женщина внимательно разглядывала их измождённые, перемазанные грязью лица, и в уголках её глаз блестели слёзы.
- Мой муж тоже воевал в «гражданскую» за Советы, - прошептала жалостливо хуторянка, теребя платочек, - его убили, а я осталась вдовой.
- Судьба такая…
- Вы такие молодые - под снаряды,
Она ещё что-то говорила, часто вытирая глаза, но солдаты не слышали её, поскольку очень уж увлеклись едой.
- Прощай, мать.
– Просто сказал Григорий, когда парни насытились, - нам пора иттить.
- Христос с вами!
– прошептала женщина и перекрестилась.
- Что ты, бабушка, мы неверующие… - улыбнулся Илья Гайнутдинов.
- Христос с вами, - повторила она с тоской и, вспомнив, крикнула вслед, - ваши здесь ночью были и пошли дальше.
Они поспешили на Восток, почти побежали. Вдали показалась, поблескивая широкой гладью, серебристая лента реки Чир. На берегу сидел старый человек и спокойно удил рыбу. Пара лещей лежала в его плетёной корзине.
- Друг, перевези нас на тот берег, - попросил его Григорий.
- Чего ж не перевезти, - ответил бородатый рыбак, лукаво подмигнув, и усадил товарищей в лодку, - я всех перевожу…
Прорыв правого фланга 62-й армии Красной Армии и выход немцев к Дону в августе 1942 года вызвал настоящую панику среди красноармейцев. В тыловых эшелонах 64-й армии, которой временно командовал Василий Чуйков, распространились слухи, что германские войска вот-вот отрежут их от основных сил.
- Нас уже окружили!
На понтонном мосту через Дон началась давка спасавшихся тыловых частей. Затем паника передалась и войскам передовой линии обороны. Чуйков послал штабных офицеров на берег реки для восстановления порядка, но эта мера не принесла должного результата: помешал налёт вражеской авиации.
- После этого налёта я недосчитался своих лучших командиров. – На следующий день признался начальнику штаба Чуйков.
- Мы сами чудом проскочили…
В итоге сама 62-я армия оказалась, куда в более худшем положении. 33-я гвардейская стрелковая дивизия под командованием полковника Александра Утвенко попала в ловушку на западном берегу Дона. Гвардейцев атаковали сразу две немецкие дивизии.
- Вот нам свезло! – командир зло сплюнул на высохшую, словно пергамент землю. – Главный удар по нам пришёлся.
- А кроме нас просто никого больше не было. – Грустно сказал адъютант Худобкин.
Измотанная в предыдущих боях дивизия несла страшные потери. Раненых бойцов переправляли в тыл на телегах и верблюдах, машин не хватало. Делать это приходилось только в ночное время во избежание налётов с воздуха.
- Где же наши хвалёные истребители? – с тоской в голосе спросил небо лейтенант Худобкин.
- В кино остались…
Немцам успех тоже достался дорогой ценой. Только
- У русских катастрофически не хватает боеприпасов. – Рассуждали немецкие офицеры. – Что было бы, если они обеспечивались по полной?
- Откуда им взяться?.. Вся военная промышленность у них была на территориях, которые мы уже захватили!
- Но сами заводы они умудрились вывести…
Зачастую подразделения Красной Армии шли в атаку лишь для того, чтобы добыть трофейное оружие и патроны. Запасы продовольствия настолько истощились, что солдатам приходилось варить колосья с ближайших полей.
- Хотя бы у колхозников разжиться продуктами. – Предложил практичный адъютант.
- Не шибко они рады нашему отступлению!
11 августа остатки 33-й дивизии, разбившись на маленькие группки, стали с боями прорываться к Дону. Одну из таких групп, которую до этого вёл Шелехов, встретил растерянный комдив.
- Лично я сам пять раз перезаряжал свой пистолет, - рассказывал Утвенко на вечернем привале.
– Многие наши командиры предпочли застрелиться, чтобы не попасть в плен и уберечь своих родных от клейма "семья предателя".
- Я в плен в любом случае не сдамся! – негромко сказал Григорий, тщательно грызя варёную кукурузу.
- Боишься?
- Чего боятся? – ухмыльнулся Григорий и признался: – Недавно чудом вырвался оттудова.
- Вот как! – насторожился адъютант комдива, бывший гинеколог. – Как там?
- Ничего хорошего…
- А как вырвался?
- Знакомый казак отпустил.
- Так бывает!
- Как видите...
Сидящие вокруг костра напряжённо затихли, примеряя на себя подобную ситуацию. Страх смерти и опасность пленения сглаживали различия в служебном положении и званиях.
- Все мы одинаково беззащитны перед врагом. – Злорадно подумал Григорий. – Немцам без разницы кто попался в их лапы…
Косой на правый глаз боец, в рваной гимнастёрке протянул к огню заскорузлые руки и сказал:
- Ишо неизвестно примут ли немцы пленных.
- Это ты к чему?
- Прошлой осенью пехота, всё больше смоленские, в плен пошла сдаваться. Умирать не хотят - думали, немцы их домой отпустят. А немцы их, сердешных, человек триста, прикончили из пулемётов - чтоб не возиться, что ли… Сам видел огромную яму, полную мертвецов.
- А у нас другой случай был, - поддержал тему худющий сержант.
– Вышли из леса наши, тоже человек триста. Вооружённые, одетые, обутые, сытые. Только что из тыла - пополнение. Немцы в штаны наклали - гарнизон в деревне всего десятка три солдат. Тогда обер-лейтенант, комендант гарнизона, приказал пленникам сложить оружие в кучу, снять полушубки и валенки… Затем храброе воинство отвели на опушку леса и перестреляли: «Кому нужны такие, своих предали и нас предадите…»
Молодой боец, с густыми тёмными бровями заикаясь, спросил командиров: