«Сталинские соколы» против асов Люфтваффе
Шрифт:
В то время молодежь стремилась в небо. В предвоенные годы авиация показала свои огромные возможности. Все понимали, что там решается главное. Профессия летчика считалась элитной. Помимо всеобщего уважения и почета, они носили красивую форму, их труд и риск высоко оплачивался. Помню, за полеты на истребителе И-15бис, на котором я заканчивал училище, платили так называемые скоростные — 127 рублей в месяц. А максимальная скорость у него была лишь 360 километров в час, то есть немного больше, чем посадочная скорость у бомбардировщика Ту-22, на котором я летал в 60-е годы, будучи испытателем.
Внимания авиации
Даже дети многих высокопоставленных родителей стремились тогда в авиацию, а не в дипломатию или внешнюю торговлю, как в 70–80-е годы. Это Василий Сталин, Тимур Фрунзе, сыновья Микояна, Ярославского, Булганина, даже Хрущева, хотя боевой путь последнего не назовешь славным.
< image l:href="#" />Ноябрь 1940 г. Баевская В.Ю., Баевский В.А., Баевский А.М., Баевский Г.A.
…Забегая вперед, скажу, что в Вязниковской школе была создана специальная группа с очень сильным инструктором. В числе курсантов этой группы были Александр Щербаков, сын крупного партийного и государственного деятеля A.C. Щербакова, а также сын H.A. Булганина и Алексей Микоян, будущий генерал, командующий воздушной армией. Уже после войны в Академии им. Жуковского я учился вместе с Сашей Щербаковым и Степаном Микояном, которые стали великолепными летчиками-испытателями. С ними меня связала крепкая дружба.
Время учебы пролетело стремительно и почти незаметно. Выпуск состоялся уже в первых числах ноября 1940 года. В торжественной обстановке нам зачитали приказ наркома обороны о присвоении воинских званий. Наш выпуск оказался последним, курсантам которого было присвоено командирское звание «младший лейтенант» и на голубых петлицах которых появился «кубик», соответствующий этому званию. В последующем выпускники летных школ получали звание «сержант». Более 100 наших выпускников получили назначения в западные военные округа, на полуостров Ханко — легендарный Гангут (Финляндия), на Дальний Восток.
Представляет определенный интерес запись в моей сохранившейся записной книжке тех лет о прохождении летного обучения в Серпуховской военной авиационной школе летчиков:
«12 мая 1940 года — зачислен приказом по школе курсантом;
15 июня 1940 года — приступил к полетам на У-2. Накануне выполнил прыжок с парашютом с У-2;
21 июля 1940 года — вылетел на самолете И-15бис в числе первых. Без провозных на спарке, которых не было;
12 сентября 1940 года — благодарность на проверке от начальника ВУЗ РККА комдива Левина за отличную технику пилотирования;
14 ноября 1940 года — зачитаны приказы о присвоении воинских званий младший лейтенант и назначении на должность летчика-инструктора (приказы от 10 ноября 1940 г.)».
Общий налет на самолете И -15бис за этот период по летной книжке у меня составил всего 22 часа 15 минут!
С таким же налетом на боевом самолете мои однокашники-выпускники убыли в строевые части, где через полгода, 22 июня 1941 года, они вступили в жестокие бои с немецкими захватчиками…
А в целом результаты 1940 года в этой же записной книжке я тогда
Но так не бывает, чтобы были одни успехи… Сразу же по прибытии из отпуска узнаю о приказе НКО № 362, в соответствии с которым мы, молодые летчики-инструкторы, и не только мы, с января нового, 1941 года переводимся на казарменное положение. Многие, особенно те, кто постарше, восприняли этот приказ болезненно, с возмущением. Но я в этом ничего плохого не усмотрел, посчитал, что это способствует моей лучшей подготовке как командира-летчика. И никто из нас еще не представлял себе того, что готовит каждому новый, 1941 год…
Тот год обещал быть напряженным в отношении летной работы, и это радовало. Уже в январе я был введен в строй как летчик-инструктор, а в феврале начались полеты с курсантами (их в моей группе было 11 человек). Пока идут полеты на У-2. Считаю свою личную летную подготовку как летчика-истребителя слабой, явно недостаточной. Скорее бы начать полеты на боевых самолетах, хорошо бы освоить истребитель И-16, который так хорошо показал себя еще в Испании, на Халхин-Голе, а затем — в строевую часть! А когда-нибудь и по пути Чкалова, Громова, Коккинаки… Это если повезет. Это планы и мечты! А пока мы на казарменном положении, в апреле традиционный, пока не вошли в строй раскисшие аэродромы, отпуск и опять полеты с курсантами. В начале июня перелет в лагеря Степыгино. Начинаем полеты с курсантами на истребителях.
14 июня 1941 года в газетах появилось заявление ТАСС, которое, казалось, наконец-то положит конец всякого рода слухам, названным «неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны… когда Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз… Поэтому слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР, — заключало ТАСС, — лишены всякой почвы».
Сегодня мы знаем, что тревожное настроение в частях и соединениях, достигшее особой остроты к середине июня, было лишь приглушено заявлением ТАСС, которое фактически оказало пагубное, деморализующее влияние на Вооруженные силы. И по сей день историки изощряются в интерпретации огромного потока информации, захлестнувшего нашу страну накануне войны. Это сегодня мы знаем, чем были заняты Сталин, наше правительство, Генеральный штаб накануне, в последние дни, часы и минуты перед началом войны. То же знаем о Гитлере и его войсках.