Сталинские соколы. Возмездие с небес
Шрифт:
Похождения бравого пилота
Мне снился сон, словно я умер, но не попал в ад, а был принят в небесное воинство.
Я был не один, а стоял, или точнее парил в огромной когорте ангелов, очень похожих друг на друга, разве что еле заметно отличающихся выражением ликов и золотым оттенком волос. В руках каждого из нас было по огненному мечу, а за спиной – крылья. Странное дело. я думал, что эти крылья должны мешать, доставлять некоторый дискомфорт, но они совершенно не ощущались. Я не мог рассмотреть из какой части спины они растут, но это место даже не чесалось. Они были моим естественным продолжением как любая другая часть тела.
Внизу под нами, на страшной небесной глубине, уже шла битва. Мы были наподобие новобранцев – только
Счет времени совершенно остановился, казалось сражение длиться бесконечно. Огненный меч был прекрасным оружием, я выбирал ближайшего демона, колол или рубил. Я смог рассмотреть, что наш противник очень похож на нас, разве что лики у них страшнее, а волосы и крылья имеют темно – красный оттенок. Я сразил многих, но один подобрался ко мне сбоку, вонзая играющий языками пламени клинок мне под ребра. Боль была невыносима, я закричал и, теряя сознание, был ошарашен последней странной мыслью. неужели и ангелы умирают?
Счета времени не было. Я проваливался в глухую слепую тьму и вдруг, внезапно, оказался на той самой первоначальной высоте, откуда началось наше падение в битву. Рана не болела, она затянулась без следа, впрочем, о каком следе можно было говорить, имея невесомое тело. И опять я оказался посреди бесчисленного воинства, оно было таким огромным, что любой стоящий в строю мог считать себя в центре. Не мешкая, словно парашютисты, получившие команду «прыжок», мы соскользнули с невидимой опоры и опять помчались в гущу идущего сражения навстречу армии демонов. Я летел, а точнее падал с чувством непонимания происходящего, с чувством наивного удивления. я думал что рай – это вечное безмятежное пребывание в лоне бога, под сенью его любви, без ненависти и боли, словно майский цветок на лужайке под нежным солнцем, и что же оказывается. рай, подобно скандинавской Вальхалле – это непрекращающаяся битва добра со злом, без победителей и побежденных!
Крылья яростно бились о встречный воздух, хлопая натянутым тентом.
Я проснулся от навязчивого наглого стука в дверь.
– Какого беса! – процедил я сквозь зубы, чувствуя как каждое тихое слово, сливается с невыносимым стуком и в полученном резонансе разбивает мою болящую голову кувалдой кривого кузнеца Арона, которым в детстве пугала меня мать. – Что за дурацкий сон, ох и перебрали мы вчера с Имре, празднуя День святого Иштвана!
Грохот не прекращался. Поняв, что это не сон, я попытался вернуться к реальности, что доставило не малых мук. Встав с кровати, я обнаружил, что так и завалился спать в штанах и рубашке. В комнате пахло взводом солдат давно не ходивших в баню. По дороге к двери я чуть не споткнулся о валявшийся на полу котелок. – Надо поднять, вещь хорошая, купленная мной на рождественской ярмарке в Будапеште за десять пенге. Потом еще долго копошился в замке. В тяжелую голову вползла мысль, что так сильно я последний раз напивался в то самое рождество, гуляя всю ночь по кабакам с младшим братом Имре. Наконец дверь поддалась, на пороге стоял крупный военный с петлицами главного сержанта. Он попытался бесцеремонно оттолкнуть меня от двери и зайти внутрь. Не желая пускать незнакомца в неубранную комнат, мне с трудом удалось сдержать этот штурм.
– Чем обязан вам? – спросил я наглого мужика.
– И он еще
– Какую комиссию? – спросил я, недоумевая и почесывая ноющий затылок.
– По призыву в королевские вооруженные силы, вот по этой самой повестке – и сержант, достав бумажный листок, зачитал мое имя и фамилию, и о том, что я призываюсь на действительную военную службу и по этому поводу должен сегодня утром явиться на медицинскую комиссию.
Из расплывчатого мутного тумана в голове начала составляться картина происходящего. Это всего лишь розыгрыш! Конечно – розыгрыш! Вчера я хорошо провел время в обществе родного брата и его знакомого – молодого лейтенанта. Вечеринка посвящалась призыву на службу как раз моего младшего брата Имре. Если его приятель – зеленый лейтенант стал на карьеру военного, то Имре совершенно не хотел служить и боялся призыва как черт святой церкви. Мы много пили и хорошо проводили время за анекдотами и всякими жизненными историями под завывание нескольких скрипок и смех кабацких девиц. Поскольку и Имре и его приятель были моложе меня и имели опыт разве что мальчишеских мордобоев, да общения со старшими их по возрасту несколькими одинокими дамами нетяжелого поведения, то основным рассказчиком был ваш покорный слуга. К тому же. десять лет назад я прошел службу в качестве воздушного наблюдателя – элиты так сказать, и имел звание старшего капрала запаса, поэтому считал себя знатоком армейских традиций.
– Ох, и потянешь ты лямку, разгильдяй! В армии из тебя сделают человека. подъем, смотр и ежедневная муштра, и первое. никаких там гулянок и увольнительных – дисциплина! Помню, был у нас обер-лейтенант, так тот, если видит, что солдат одет не по форме или неопрятно, подкрадется сзади и выпишет оплеуху в затылок по первое число, а рука у него была тяжелая, что конское копыто. Помню как-то раз, было холодно, и я одел под китель неуставной свитер, который обычно одевал вниз во время подъема на высоту, Я шел по плацу, так этот обер-лейтенант заметил, что у меня из-под воротника торчит ворот свитера, и хотел проделать свою обычную экзекуцию. Но краем глаза я увидел, что он бежит сзади с кулачищем и, в последний момент, резко присел. Командир, не ожидая такой прыткости, промахнулся, да так, что потерял равновесие и на глазах у всех шлепнулся в лужу на краю плаца. Я думал. все, светит мне гарнизонная тюрьма, но он ничего не сказал, только молча отряхнулся и пошел переодеваться – видимо ему стыдно стало, есть совесть и у обер-лейтенантов, так я его от привычки шпынять младших по званию отучил.
Мои бравые рассказы о прелестях службы действовали на Имре удручающе. Особенно когда я вспомнил, как разбился у нас аэроплан, и то, что осталось от шофера и наблюдателя хоронили в заколоченных гробах, но зато на их поминках напились так, что забыли причину мероприятия и вместе с офицерами устроили настоящее гульбище со стрельбой вместо салюта, кто-то даже предлагал ехать к девочкам.
Не помогали и изрядное количество выпитого вермута и приятная компания. Чтобы как-то подбодрить брата я встал из-за стола и сделал торжественное заявление, что, как мужчина, завидую младшему брату, и вполне мог бы пойти в армию вместо него, если бы имелась такая возможность. На секунду в глазах брата вспыхнула искра надежды, но тут же потухла.
– А что, ты хотел бы опять попасть в армию, нет, это все бравада! Ты служил в мирное время, а сейчас того и гляди вспыхнет драка с румынами или югославами!
– Да я готов заключить с тобой спор, даю слово джентльмена, что готов служить, если бы это было возможно, только обычную службу я прошел, но случись что, пойду, запишусь добровольцем!
– У Блаэса – показал брат на лейтенанта – отец служит начальником призывной комиссии, он мог бы это устроить. Ты предлагал пари, я согласен. Сейчас я плачу за выпивку и мы идем на берег пруда, где устроим соревнование, кто дальше кинет камень, если побеждаешь ты, тогда делать нечего, завтра пойду на призывную комиссию. Если ты проиграешь – пойдешь служить вместо меня. Балаэнс станет нашим секундантом.