Сталинские соколы. Возмездие с небес

Сапрыкин Станислав Рудольфович

Наступила весна. После праздника революции нас начали готовить к отправке в действующие бригады.

– Вот увидите – бурчал курсант Лайош – наш товарищ по ротной школе. нас непременно отправят в Югославию, глупо думать, что мы остановимся на Словакии.

Отец Лайоша работал дворецким у некой важной дипломатической особы из Будапешта, поэтому курсант считал себя знатоком европейской политике.

– Венгрия поставлена на военные рельсы, не зря же мы присоединились к Тройственному пакту, война идет полтора года и немцы, наши союзники, властвуют в Европе. Сейчас Гитлер объединится со Сталиным и вместе они дожмут англичан со всеми их колониями, нам же с итальянцами предстоит разобраться с соседями на Балканах.

Признаться, мне было все равно до всей этой мировой чепухи, я лишь

ждал, когда меня, наконец, отпустят домой, и я смогу вернуться к обязанностям управляющего. Имре ныл, что хорошо бы оставшиеся полтора года обязательной службы провести без военных действий. Мне же доставляло удовольствие шутить над братом, утверждая, что меня вот-вот отправят домой, а его – в маршевую бригаду под пули, должна же быть высшая справедливость, поскольку я попал в армию по его глупой шутке.

В начале апреля нас стали готовить к выпуску, в школу прибыли «покупатели», а нас построили на плацу в полной выкладке с ранцами за спиной и винтовками «на плечо».

Прибывших офицеров было трое. небольшого роста коренастый лейтенант-парашютист, здоровенный верзила, круглолицый майор военно-воздушных сил, и щупленький худощавый лейтенант бронетанковых войск. Эти трое должны были выбрать подходящих кандидатов в свои рода войск, остальных курсантов ждала судьба пехотинцев.

Прибывшие офицеры, желая произвести приятное впечатление на курсантов, шутили и подбадривали рядовых. Нам скомандовали вольно, и объявили, что есть квоты для желающих проходить дальнейшую службу в этих войсках, и, до обеда, каждый кандидат может определиться и подать рапорт, после чего отберут наиболее достойных из всех желающих.

Нас распустили.

– Ну, что, Имре, куда тебя записать, в парашютисты и летчики ты явно не годишься, так как все, что находится выше второго этажа, вызывает у тебя приступ тошноты, остается пойти в танкисты. всегда на земле, да и в танке можно столько всего полезного возить. хоть выпивку, хоть закуску – то, что в самолет не поместишь и за пазухой не спрячешь!

– Давайте рассуждать логически – вставил Лайош. – парашютист, этот лейтенант Жюли, выглядит бравым воякой, хоть и зубоскалил вместе с летчиком, но спуску не даст, такой загоняет до смерти, нет, парашютный батальон – это не рай под крылышком тетушки Юфрозины (так звали его тетю, работавшую кухаркой у дипломата). Танкист показался мне еще хуже. худой и злобный, словно пастырь в конце поста, он и шутил меньше всех, только ехидно улыбался, а взгляд жесткий сверлящий как у кошки на мышь. Мне больше всех майор понравился, у него самый добродушный идиотский вид, и кто вам сказал, что он летчик, видели, какую морду наел на казенных харчах, красную как у пьяницы приходского священника, с таким пузом он и в самолет не влезет, а влезет, уж точно не выберется. Нет, говорю я вам, майор этот какой-нибудь начальник интендантской службы, если запишемся к нему, будем жить как у бога за пазухой. заведовать продовольствием и прочим военным имуществом, и никакой тебе передовой Имре!

Последний довод подействовал не только на Имре, но и на меня.

– Только вот оно что, я, как самый старший по возрасту и по званию, пойду договариваться за нас троих, к тому же я в прошлую службу летал наблюдателям, так что знаю толк в аэропланах и воздухоплавании, думаю, это сыграет должную роль.

Все прошло как по маслу. Майор долго изучал наши документы и, уже было начал сомневаться, стоит ли брать нас троих среди других кандидатов. Тогда я, заочно заручившись поддержкой нашего ротного, без ненужных в данной ситуации подробностей, рассказал ему свою историю, намекнув, что второй раз пошел служить добровольно, и вообще являюсь подготовленным кадром.

На следующий день наша тройка и еще пятеро отобранных кандидатов в сопровождении майора ехали в пассажирском поезде в Кечкемет. По прибытии майор обратился ко мне, как к старшему всей группы курсантов:

– У меня для вас есть предложение. если остальных янычаров, так он называл наших курсантов, отправят в аэродромное обслуживание, вас я буду рекомендовать в летную академию, непрактично держать на земле человека бывшего в небе, пусть даже десять лет назад.

Предложение майора неожиданно открывала для меня

новые перспективы. Высоты я не боялся, а почему бы ни попробовать себя в качестве пилота. В Европе война, и меня, прошедшего подготовку и давшего присягу, не отпустят в ближней перспективе, что ждет меня впереди. муштра и тяжелая грязная работа солдата, и это в лучшем случае, если Венгрия не вступит в войну. Учеба в летной академии переводила меня на другой уровень. в элитные войска – белую кость, это уже не просто воинская повинность, а перспектива. За полгода школы первоначальной подготовки и учебной роты я во многом переосмыслил собственную жизнь, кем я был, гордо называя себя управляющим ресторана – приказчиком на побегушках у хозяина, всегда пьяного, много курящего тяжелого табака и сквернословящего по любому поводу. Но как сказать Имре, не брошу же я своего младшего брата. Я сообщил майору, что имею двух прекрасных товарищей, которые спят и видят себя пилотами, назвав брата и Лайоша. Тот, сделал вид, что не понимает о ком речь, словно я уже не просил за них несколько дней назад, стал копаться в портфеле, ища бумаге, которые потом долго читал. Все это время, вытянувшись струной с физиономией любезного официанта, я обещал ему бесплатную выпивку и закуску в «Кадмоне» после войны.

Патриотические чувства майора, смешавшись с далекой перспективой халявного стола в кабаке, взяли верх.

– Но, если вы ручаетесь за этих янычаров, я буду рекомендовать вашу троицу, похвально, что такие молодые патриоты интересуются авиацией.

Я вернулся к товарищам, стараясь вести себя как можно более непринужденно и изобразив на лице загадочность.

– Нас переводят в элиту, мы будем учиться в летной академии.

На лице Лайоша изобразилось крайнее удивление, побледневший Имре был готов упасть в обморок.

– Не дрейф – подбодрил я брата. – вот увидишь, это правильный выбор. Я торжествовал – это тебе месть, Имре за то, что ты втянул меня во всю эту авантюру, есть справедливость!

Через несколько дней мы узнали, что Венгрия начала войну с Югославией, и что большинство курсантов нашей учебной роты отправлены в действующие войска. У меня появился железный аргумент в пользу летной академии, окончательно успокоивший Имре.

– Видишь, сейчас мы бы маршировали под пулями где-нибудь в Бачке между Тиссой и Дунаем. Там уж точно нюхнули пороха, а так мы на целых два года обеспечены хорошим провиантом и размеренной жизнью, словно богатые студенты или господа офицеры!

– Пока мы будем отсиживаться в академии, словно тыловые крысы, война глядишь, и закончиться! – поддержал меня неунывающий Лайош.

Учеба в летной академии выгодно отличалась от учебной роты. Подъем был на час позже, затем гимнастика и завтрак с кофе. После завтрака мы шли на теоретические занятия, которые продолжались до обеда, после – обед, на котором обязательно давали куриное мясо, яйца, масло и какие либо фрукты и овощи, после было два часа свободного времени, некоторые курсанты использовали его по прямому назначению – заваливались спать. Потом до ужина опять теория в классах. Каждые выходные – увольнительные, в которые наша компания прогуливалась в районе городского собора, посещали местные кабачки и бордели или болели за местную футбольную команду.

– Это рай, а не служба – приговаривал оптимист Лайош, брат также был доволен. Имре, страдающего акрофобией, беспокоил только один вопрос. когда прыжок с парашютом, и когда начнутся полеты, но пока шел теоретический курс, можно было не думать о роковом будущем. Так устроена людская натура, пускай впереди нас ждет нечто неотвратимое страшное и болезненное, но пока мы здесь и сейчас в относительном комфорте, мы не задумываемся о неприятном будущем, иначе человечество давно бы сошло с ума.

Тем временем Венгрия вступила в войну против большевиков, и это еще раз подтвердило правильность нашего выбора. Говорили, что русские разбомбили казармы и дома в Кашши, и хотя некоторые из наших считали это проделкой румын, королевская армия нашла повод перейти границу Советской России. Но пока «старшие» товарищи, хорошо гульнув на выпускном банкете, отправлялись на фронт, нам предстояло почти два года обучения и можно было не беспокоиться ни о чем.