Стальной ураган

Прудников Виктор

При переезде на один из угрожаемых участков Геллертов и его начальник штаба подполковник А. И. Свиридов попали под бомбежку и оба погибли. Оставив на командном пункте полковника Ситникова, командир корпуса помчался на передовую. Он прибыл в тот момент, когда развороченную взрывом машину командующего артиллерией бойцы пытались поставить на колеса.

Рядом стоял капитан П. П. Девятка, помощник Свиридова, и руководил этой «операцией».

Вместо доклада капитан произнес всего лишь несколько невнятных слов. Андрей Лаврентьевич понимал его состояние, но раздумывать было некогда. Он тут же приказал: «Павел Петрович,

принимай командование на себя!»

«И я шесть дней исполнял должность командующего артиллерией», — писал после войны Павел Петрович Девятка в письме Гетману, вспоминая трагические дни боев под Казатином и Бердичевом.

Потерь тогда было много — и людей, и техники. И все же к концу декабря 1943 года 1-я танковая армия рассекла брусиловскую группировку противника, создав таким образом угрозу и белоцерковской группировке.

Внезапным ударом 8-й гвардейский механизированный корпус взял Казатин. Немецкие войска, в панике отступая на запад, оставили не только опорный пункт, но и большое количество складов фронтового значения, а также технику. Танкистам достались богатые трофеи; около 3 тысяч автомашин, 9 танков, 36 орудий, много мотоциклов, сотни вагонов с грузами [169] .

169

ЦАМО РФ. Ф. 299. Оп. 23607. Д. 2. Л. 4–6.

Под Бердичевом сложилась картина совершенно другая. Без боя немцы сдавать город не собирались. К этому опорному пункту подтягивались новые резервы, преимущественно танковые. При поддержке авиации немецкие войска постоянно контратаковали 11-й гвардейский танковый корпус. Каждый километр в сторону Бердичева сопряжен был с невероятными трудностями, каждое село бралось с боем. Так было у Гнилых Болот, Волицы, Андрушевки и Зарубниц. Такое же сопротивление танкисты встретили у сел Великие Низгурцы, Семеновка и Иваньковцы.

Во время боев за Казатин войска 11-го танкового корпуса оказывали большую помощь 8-му мехкорпусу, и теперь Гетман вправе был рассчитывать на помощь Кривошеина под Бердичевом. Только совместными усилиями брать город не пришлось.

Прорыв фронта немецкой группы армий «Юг» встревожил гитлеровское командование. Оно поставило своим войскам задачу не только сдерживать советские войска в излучине Днепра южнее Киева, но и разгромить их у Казатина и Бердичева. Удар последовал со стороны Винницы.

Гетман получил приказ Катукова повернуть основные силы корпуса на Казатин, у стен которого генерал Кривошеин отражал яростные атаки противника. Отбиться удалось, но бригады потеряли значительное число боевых машин.

И снова все усилия были сосредоточены на Бердичеве, куда ушла корпусная разведка. Уже через сутки разведчики донесли, что противник укрепляет город со всех сторон, полиция выгнала население на строительство окопов и противотанковых рвов. Стало известно и о силах опорного пункта. Это были танковая дивизия СС и 20-я мотодивизия.

Разрабатывая план удара по Бердичеву, Гетман решил не медлить больше ни одного дня, считая, что время играет на руку противнику. Танкисты надеялись встретить Новый, 1944 год в освобожденном городе, они горели желанием выбить оттуда оккупантов. Наступление началось 30 декабря и развивалось поначалу

успешно. Артиллерия 305-й и 369-й стрелковых дивизий сбила передовые охранения противника, что позволило танкам с юго-востока и юго-запада подойти к городу. Быстрее других двигалась 44-я бригада полковника Гусаковского, ее передовые батальоны Орехова и Карабанова.

Через каждые полчаса полковник Гусаковский докладывал на КП Гетмана о ходе наступления. Он потерял несколько танков, но бригада упорно продвигалась вперед.

Наверно, Бердичев был бы взят к Новому году, если бы сюда подошли стрелковые дивизии 18-й армии, но они завязли в боях с подходящими резервами противника.

На помощь стрелковых частей рассчитывал и Гетман, но надежды его не оправдались. Отдать приказ о приостановке наступления бригады Гусаковского было уже поздно: она ушла слишком далеко, связь с ней была ненадежной и часто терялась из-за большого расстояния.

Отряд Орехова и Карабанова, насчитывавший 40 танков Т-34 и 300 десантников, все же пробился в город. Сбив охранение, танки шли по центральным улицам, встречая лишь пулеметный и автоматный огонь противника. Во время боя ранен был командир десантников старший лейтенант Носуля. Пока ему оказывали помощь, Карабанов приблизился к одноэтажным зданиям сахарного завода, за ними шла железнодорожная насыпь. Тут решено было закрепиться.

Из центра города немцы откатились на окраины. Орехов решил расширить зону боевых действий, но как только танки двинулись к железнодорожной станции, сразу же были встречены мощным артиллерийским заградительным огнем. Тут только стало ясно, что, кроме двух батальонов, в Бердичев никому прорваться не удалось. Отряд попал в ловушку. Немцы наверняка закрыли выход, и выбраться из города уже невозможно.

Организовав круговую оборону, танкисты в первую новогоднюю ночь отбили несколько атак противника, подбили немецкий танк, но и потеряли несколько своих машин. Попытка установить связь с бригадой не увенчалась успехом. Танковый взвод вынужден был вернуться обратно: все пути были заминированы и перекрыты немецкими танками и самоходными артиллерийскими установками.

И в последующие дни и ночи танкисты и пехотинцы, отбивая атаки противника, укрепляли свою оборону. Свои подбитые танки использовались как огневые точки. Но с каждым днем росло число раненых, которых переносили в подвалы сахарного завода. Ухаживали за ними городские женщины, под огнем пробиравшиеся на завод. У самих с продуктами было туго, но кто-то из них умудрился сварить мясной бульон, чтобы спасти жизнь старшему лейтенанту Носуле, раненному в горло.

Сдаваться танкисты не собирались. После установления по радио связи с комбригом Гусаковским все воспрянули духом. Комбриг сообщил, что принимаются меры, чтобы отряд вызволить из беды.

После войны Константин Павлович Орехов писал: «Мы понимали, что нас не оставят в беде, что готовится большое наступление, только следовало продержаться еще несколько дней. Настроение после разговора с комбригом значительно улучшилось. Чтобы парализовать атаки немцев, мы с Карабановым решили вызвать огонь нашей артиллерии по определенным квадратам города, где отмечено было скопление войск противника. Понимали, что достанется и нам. Это, по сути, — огонь на себя. Но никто не сетовал, если снаряды, отклоняясь, падали и рвались на занятой нами территории.