Стальной ураган
Шрифт:
Тут начинается беспорядочная перестрелка. Мы перебежками двигаемся к своим машинам. Танк Гетмана прикрывает нас огнем пушки.
Наконец нам удается уйти от беды, которая чуть не стала фактом.
— Спасибо, Армо, — тихо произнес Андрей Лаврентьевич, — вовек не забуду.
Пересаживается в свой „виллис“ — и был таков…» [175]
Об этом фронтовом курьезном случае А. Х. Бабаджанян напоминал Гетману и после войны. На каком-то кремлевском приеме спросил с укоризной:
175
Бабаджанян А. Х. Дороги победы. М., 1972. С. 144–145.
— Разве можно было, Андрей Лаврентьевич,
— Не из-за «какой-то», дорогой ты мой Армо. Это подарок был от правительства Монгольской Народной Республики… [176]
А в январские дни 1944 года 11-й гвардейский танковый корпус переживал не лучшие времена. Немецкое командование, используя крупные танковые силы, пыталось рассечь армии 1-го Украинского фронта, чтобы потом разгромить их поочередно, тем самым обезопасить не только винницкую, но и корсунь-шевченковскую группировку войск. Однако судьба этих группировок была предрешена. В бой втягивались и войска 2-го Украинского фронта (бывшего Степного) генерала И. С. Конева. 28 января 1944 года армии двух фронтов соединились в районе Звенигородки, окружив таким образом корсунь-шевченковскую группировку немцев. Это ни много ни мало — 10 дивизий и одна бригада.
176
Бабаджанян А. Х. Дороги победы. М., 1972. С. 146.
К концу января положение на 1-м Украинском фронте стабилизировалось, что дало возможность ослабленную в боях 1-ю танковую армию Катукова вывести в резерв. Она сосредоточилась в районе села Погребищенское.
Корпус Гетмана вошел в оперативное подчинение 40-й армии и продолжал боевые действия по разгрому корсунь-шевченковской группировки противника.
Погодные условия не благоприятствовали наступлению, и все же операция началась в установленные сроки.
4 февраля 11-й гвардейский танковый корпус подошел к рубежу Юшковцы — Лукашовка — Шуляки. Здесь предстояло после многокилометрового марша осмотреть технику, привести в порядок оружие — одним словом, подготовиться к боям. Командарм Ф. Ф. Жмаченко вызвал Гетмана, чтобы уточнить план совместных действий.
Филипп Жмаченко — старый знакомый. Когда Андрей Лаврентьевич осваивал в школе Червонных старшин азы военной науки, Жмаченко был уже комиссаром, воспитателем будущих краскомов. С тех пор прошло почти два десятка лет, но они узнали друг друга.
После непродолжительного разговора, воспоминаний о прошлом командарм и комкор перешли к делу. Филипп Федосеевич познакомил Гетмана с фронтовой обстановкой и задачей, которая стояла перед танковым корпусом: в связи с тем, что окруженная под Корсунь-Шевченковским немецкая группировка под командованием генерала Штеммермана отвергла ультиматум советского командования о прекращении военных действий, ее предстояло ликвидировать силами 1-го и 2-го Украинских фронтов.
11-й гвардейский танковый корпус, взаимодействуя с 101-м стрелковым корпусом, вступал в бой в районе селения Лысянки, противодействуя немецкой группировке генерала Хубе, прорывавшейся на помощь Штеммерману.
После нескольких дней боев у Лысянки Гетман получил приказ о передислокации корпуса в район местечка Медвин. Это — снова многокилометровый марш. Началась оттепель, грунтовые и проселочные дороги покрылись грязью. Танки с трудом пробивали себе дорогу, гораздо тяжелее пришлось 27-й мотострелковой бригаде. Люди шли пешком в промокших валенках, таща за собой станковые пулеметы и боезапас.
Танковые и мотострелковая бригады, несмотря на отвратительные погодные условия, все же прибыли к месту назначения раньше срока. «Несмотря на все трудности, 50-километровый марш был завершен… Прибыв в Медвин и поступив в оперативное подчинение 2-й танковой армии, отряд 11-го гвардейского танкового корпуса в ночь на 18 февраля был введен в бой в 2,5 километра к югу от этого населенного пункта» [177] , — писал Гетман.
Ожесточенные бои длились несколько дней. Положение окруженной немецкой группировки с каждым днем становилось все тяжелее. Это
177
Гетман А. Л. Танки идут на Берлин. С. 155.
У окруженцев не хватало продовольствия, боеприпасов и медикаментов. Германское командование пыталось наладить снабжение своих войск воздушным путем. Но эта попытка сразу же была пресечена. Только за два дня — 3 и 4 февраля — наземными и воздушными силами Красной Армии было сбито около 100 транспортных самолетов Ю-52.
Советское командование ломало голову: почему Манштейн не отвел свои войска от Корсунь-Шевченковского, выпрямляя фронт?
Вывод напрашивался сам по себе — Гитлер и Манштейн еще рассчитывали задержаться в Приднепровье, чтобы выиграть время для восстановления Восточного вала, линии обороны, названной Генштабом вермахта «Вотан».
В обещания Гитлера — освободить из корсунь-шевченковского котла — немецкие солдаты уже не верили и толпами стали сдаваться как на внутреннем, так и на внешнем фронте. Пленные из окруженной группировки рассказывали: «Мы были в отчаянии. В ночь на 17 февраля солдатам выдали по усиленной порции водки и разрешили съесть неприкосновенный запас продуктов. В два часа был объявлен приказ, в котором говорилось, что на помощь извне рассчитывать больше не приходится. На рассвете была осуществлена отчаянная попытка вырваться из кольца. В нашей колонне впереди шла дивизия СС „Викинг“, за ней — мотобригада „Валлония“. Замыкали колонну штабы и остатки 72-й и 112-й пехотных дивизий. Пушки, автомашины, все военное снаряжение и даже личные вещи приказано было бросить. Едва мы прошли 300 метров, как на нас двинулись русские танки. Они ворвались в гущу колонн и гусеницами утюжили и давили ряды солдат. За танками появились казаки. Вся колонна была уничтожена. Нам удалось спрятаться у разбитых машин. Утром следующего дня мы сдались в плен» [178] .
178
Корсунь-Шевченковская битва. Киев, 1989. С. 26–27.
Разгром немецкой корсунь-шевченковской группировки был полный. Это сказалось на морально-психологическом состоянии не только Германии, но и ее союзников. Недаром известный немецкий генерал Курт Типпельскирх после войны писал: «Фронт стремительно приближался к Балканам. Приходилось опасаться, что, если события и дальше будут развиваться с такой же быстротой, Румыния, Болгария и Венгрия, несмотря на свой страх перед большевизмом, станут ненадежными союзниками. Пример Италии был в этом смысле весьма показательным. Будущие поражения немецких войск не могли также не оказать влияния на позицию Турции» [179] .
179
Типпельскирх Курт. История Второй мировой войны 1939–1945. М., 1998. С. 438.
В 20-х числах февраля 1944 года 11-й гвардейский танковый корпус вошел в состав своей армии и разместился в районе небольшого городка Ружина, в 30 километрах от Казатина. Свою лепту в разгром корсунь-шевченковской группировки противника он внес, о чем генерал Гетман и докладывал командарму Катукову.
Армейская газета «На разгром врага» опубликовала небольшую статью об итогах Корсунь-Шевченковской битвы, в которой, в частности, сообщалось: «На поле боя обнаружено 55 тысяч трупов немецких солдат и офицеров. Среди убитых обнаружен труп командующего группой немецких войск, окруженных в районе Корсунь-Шевченковского, генерала артиллерии Вильгельма Штеммермана» [180] .
180
Газета «На разгром врага», 20 февраля 1944 года.