Стальной ворон. Книга 2
Шрифт:
— Новый Мастер Тени назначен, а я приняла решение. — Женщина поднялась с колен и развернулась к гостю лицом. — Он справится с тем, что оставляю я. А ты уважай мой выбор, если не хочешь разочаровать. Это твоя работа и твой долг.
Спокойное, доброжелательное лицо Тени словно лучилось. Тогда Джулс не замечал этого особенного кокетства в ее чертах и манерах. Наверное, стоило прожить так долго, чтобы заметить в человеке женщину. Тот Коллоу неуклюже стянул перчатку. Смотреть дальше не хватило духу. Джулс крепко зажмурился, даже закрыл лицо руками. Легкий шорох, и Леди Наоко
— Я думал, никто этого никогда не увидит. — Собственный голос казался чужим.
— Прости, что остался. — Сириус потупился.
Но иллюзия не исчезала. Тот Коллоу беззвучно осел на пол вместе с завитками белой пыли. Он трясся, как от озноба, и молчал. Очнулось карманное зеркальце. «Джулс, у меня сногсшибательная новость! Ты теперь Мастер Тени! Ты мой начальник. Вот смеху-то! Мария упадет в обморок!», — голосило оно. Джулиус с рыком вскочил, вытащил зеркало из кармана и швырнул, что было сил.
Краски поплыли. Декорации скорбной сцены сменились мокрым окном. Дождь крупными каплями барабанил в стекло, то накатываясь, полный ярости, то чуть отступая.
— Ты никому не рассказал. — Сириус сидел на столе среди бумаг. — Ни с кем не поделился, даже с близкими. Запер все в себе и выбросил ключ.
— Зачем кому-то было видеть мою слабость, тем более тогда? — возразил Джулс. — Распускать сопли, когда на твоих плечах ответственность, не особенно по-мужски.
— Конечно, легче попрощаться с «живым сердцем» и лгать себе. — Брови мальчишки иронически изогнулись. — Я один понимаю, насколько все было бы иначе, если бы ты не стал скрывать от Марии ничего? Ты мог лезть вон из кожи, сыпать «добром» направо и налево, но эта смерть всегда висела над вами. Твоя память — единственный достойный свидетель защиты. Представь, Мария могла все эти годы поддерживать тебя. Ты не играл бы в прятки с совестью, не было бы байки про бессердечного Мастера Тени. А еще… мы бы встретились раньше.
— Я идиот. — Джулиус уперся лбом в стекло. — Ты это хотел услышать?
Сейчас Коллоу нарушал собственное правило. Он мучительно перебирал в уме свои поступки и подставлял Марию там, где ее никогда не было. Чего толку посыпать голову пеплом и метаться по воспоминаниям в поисках места, где пропустил поворот? Рациональней брать существующую ситуацию, анализировать и искать выход.
— Я хотел услышать, что теперь ты сам покажешь Марии то, что мы видели, — возразил Сириус. — Пробьешься через толщу непонимания и победишь. Не только для себя с Тэсори, но и для Эмьюз.
— Давай пока ограничимся фразой «я идиот»? — попросил Джулс. — С трудом верится, что Мария не понимала, от кого исходила инициатива. Разве можно настолько не знать свою подругу?
— Еще как можно, — мальчишка энергично закивал. — Вероятнее всего, ту женщину кроме тебя по-настоящему не знал никто. Пойми, ее воспитывал Хитрец. Как тебя Фолия и Мария. У Наоко был отличный пример. Хитреца окружали люди. Кто-то считал его другом, но всей правды он не открыл никому.
Требовалось срочно сменить тему, чтобы не загнать себя в уныние. Именно для этих целей Коллоу давно берег крайне важный вопрос.
— Ты так говоришь о них обо всех… О Хитреце, о Марии с Фолией, о Первых Рыцарях… С какой-то теплотой. Ты не похож на портрет, который нам оставила история. Кажется, на какой-то безумной жеребьевке со своим патологическим невезением ты вытянул короткую палочку «роль вселенского зла». — Джулс обернулся к собеседнику. — Почему ты?
— Наверное, потому, что совершил слишком много ошибок, — пожал плечами Сириус. — Поисками ответа на этот вопрос занимаюсь давно. Пока безрезультатно. Хитрец и прочие… персонажи тоже наверняка ломали головы над банальным «почему я». А ты?
— Спасал здоровый эгоизм. — Коллоу развел руками. — Моя роль меня устраивает. Грубо говоря, итог не так удивляет, как путь из точки «а» в точку «б». Я чаще задаюсь вопросом: «Почему именно так, а не иначе?». Почему ты говоришь о врагах так, как некоторые не могут сказать о друзьях и родных?
— Грань между врагами и друзьями порой слишком тонкая, — задумчиво произнес мальчишка. — Настолько тонкая, что невозможно отличить одних от других. Кстати, тебе пора. Большой мир ждет твоего возвращения.
И снова, как сотни раз до того, комната растворилась на полуслове. Сквозь сомкнутые веки Джулиус ощущал свет. Он слышал, как где-то рядом возится Тангл. «Неужели настал тот самый день? Первый день без карантина», — подумал Коллоу и потянулся.
Месяц — слишком короткий срок, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Официально ребят не наказывали. Однако запрет покидать территорию университета продержался три недели. Никто из побывавших под аббатством не стремился обсуждать увиденное и услышанное, но Клаус не сомневался, что не он один видит во сне мертвых Танцоров.
Мальчишка вздрагивал на каждый стук и каждый вызов. Он ждал, что все вот-вот узнают, как прокололась Робин. Только дневник, который дуреха потеряла, так и не нашелся. Вероятно, следовало сказать о нем тому же Хьорту. Но и без этой милой подробности Клаус достаточно дискредитировал себя. Мальчишка верил, что улику просто-напросто сожрал мимик.
Несмотря на все злоключения, дед гордился Клаусом. Он не расспрашивал. Конечно, господин Отто не сомневался, что подвигло внука спуститься в катакомбы. Только мальчишка поспорил бы на собственную душу, что гоблин и под пытками не откроет этой тайны никому.
Прежнее одиночество превратилось в сладкие воспоминания. Клаус больше не принадлежал себе. Он едва не ненавидел Дэна и Бэна с их «положение обязывает». Чокнутая парочка втягивала его в каждую авантюру, до которой доходили их больные головы.
Не отставал и «добрый доктор» Карвер. Он продолжал тесты. Не такие вредные и болезненные, но неизменно отнимавшие уйму времени. Хотя от Карвера как раз была ощутимая польза. Именно профессор Макс подтвердил постороннее вмешательство в рефлексы мальчишки. Карвер не понимал, как, но мог отследить, что сделал Коллоу.