Стальной ворон. Книга 2
Шрифт:
А как складно все начиналось. Переход без Связного по узкому каналу, конечно, смахивает на судорогу, но это вполне терпимо. Неповоротливая консервная банка защитного модуля тоже была хороша. Она исправно слушалась команд, даже сумела развернуть какую-никакую карту и проложить маршрут. Пусть часть квадратов выпала из общей картины, но одно то, что их осталось процентов шестьдесят, вселяло надежду. Пропавшая Тень явно заботилась об инвентаре.
Руф всматривался в дырявую карту и представлял, как Леди Харпер год за годом заменяет вышедшие из строя маячки вокруг места сбора, отправляясь на вылазки
Видоискатели накрылись первыми. Их залепил вязкий сок толстых стеблей, сквозь которые приходилось прорубаться на каждом шагу. Он застывал бурой смолой. Полагаясь исключительно на приборы, Тангл чувствовал себя кротом. Собственно, пейзаж все равно не особенно радовал. Зелено-серая мгла, толстые змеи пятнистых побегов, завязанные в тысячу узлов, узкая просека за спиной и все та же стена впереди.
«И за что Хэвэн Харпер любит подобные сомнительные приключения?», — размышлял Руф. — «Одно дело, если это долг. Поиск своих или преследование преступника. Но чтоб проводить так всю жизнь». Здесь он целиком и полностью поддерживал Вильгельма: когда дома есть чем заняться, бегство за грань — пустой авантюризм. Почти как дезертировать. Руфус только слышал о Танцорах, которые большую часть времени проводят где-то далеко. Мастера выживания, неуловимые, встраивающиеся в любое общество, смертоносные, — сколько пользы было бы от них. Негласная элита. Лучшие из лучших. Такие полумифические агенты Ордена, выполняющие туманные задачи.
Конечно, в студенчестве Руф мечтал пополнить их ряды. Но быстро понял, где нужнее. Именно поэтому Сэр Тангл не видел ничего зазорного в тех же «будничных террористах», которых отчасти стыдился Вильгельм.
С каждым часом двигаться вперед становилось все сложнее и сложнее. Глупый модуль застревал почти на каждом шагу, и лишь благоразумие отделяло Руфуса от того, чтобы вылезти и освободить консервную банку вручную. Коллоу четко дал понять, что без модуля операция обречена. «Дружок», — сказал он, — «держи тупые замечания при себе. Повторять не собираюсь. Безусловно, этот хлам уступает тебе по скорости и маневренности. Но! Надеюсь, модуль успеет неоднократно спасти чью-то шкуру, прежде чем развалится на куски или увязнет».
Руф старался не задумываться о симптомах отравления, неизбежного в местных условиях. Однако уже тогда он ощущал сладковатый привкус в горле. А на исходе первого дня пути случилось странное. Все маячки, брошенные Руфусом, разом погасли. На табло вспыхнуло алое предупреждение, помигало и исчезло.
— Не волнуйся, милая. — Тангл тогда еще постучал пальцами по панели индикаторов, трепетавшей, как живое сердце. — Что-то у умников не срослось. Сейчас наладят.
И точно. Вскоре робкие огоньки начали вспыхивать снова.
— А ты боялась, — улыбнулся Руф. — Бравый бот-прокладчик крадется в нашу сторону. Пробежишься?
Само собой, жестянка не ответила. Тангл еще раз подтвердил ей курс, зафиксировал себя в кресле и закрыл глаза. Руф почти уснул, когда сообразил, что в голове уже звучат они… Чужие дикие напевы, дудочки с хрипотцой и несуществующие барабаны. Танцор спешно натянул шлем и подключил резервный кислород.
— Это не джунгли, это я сам. — Звук искаженного голоса заглушал нестройное пение. — Знание мешает не бояться последствий. Я мысленно подставляю самые худшие варианты развития событий. Признаю. Когда концентрация токсина превысит норму, и начнутся галлюцинации, шансы на успех упадут. Упадут, а не исчезнут. Притом, подстраховаться я могу прямо сейчас.
Руф старательно проговаривал каждое действие. Он сбросил старые фильтры, и их место тотчас же заняли новые. Теперь Руфусу было куда спешить. Танцор вывел модуль из экономичного режима.
Консервная банка мчалась вперед, игнорируя повреждения корпуса. Так она не нуждалась в управлении. Сама выявляла препятствия и сама же их устраняла. Руфуса болтало, как в бочке, катящейся с горы. Но несмотря на это, Тангл сумел уснуть. Трудно сказать, насколько зря он поступил так, только, очнувшись, Руф понял, что действительно летит кувырком по крутому склону.
Все усилия модуля выровняться и остановить падение оказались тщетны. Даже на пару секунд не уцепиться: влажная земля скользила, а толстые стебли сбивали с ног. Вдруг приборы зафиксировали отрыв от твердой поверхности.
Желудок Руфуса подпрыгнул и с силой пнул диафрагму. Модуль по-кошачьи перевернулся в воздухе, готовясь приземлиться на все четыре лапы. Однако когда до столкновения оставалось совсем немного, падение с жутким скрежетом оборвалось.
Что-то острое уперлось Танглу между лопаток. Длинный толстый шип прошил корпус и едва не добрался до «начинки». Под неистовое мигание алых надписей, извивающееся в клубах дыма, Руф выбрался наружу. Потушив занявшийся было пожар, Танцор взял из модуля все, что могло пригодиться: две обоймы крошечных маячков, переносной навигационный прибор, запасную батарею к нему, аптечку, смешной набор условно съедобных пайков.
Под подошвами чавкала грязь, в голове бесновались барабаны и эхом перекатывались голоса. «Джунгли не набросятся на тебя, они подождут, пока ты сам с радостью рухнешь в их смертельные объятья», — тогда Руф не понимал сумасшедшего блеска в широких зрачках женщины-инструктора. После каждой тренировки она молча садилась в свою «блоху» и кругами носилась по полигону, словно убегая от собственных мыслей. Демобилизованная Тень почти ничего не рассказывала о том времени, что провела здесь, но иногда Руфус замечал необъяснимую зависть в ее взгляде.
Глупо, конечно, только перед тем как уйти, Тангл похлопал модуль по искалеченному брюху и прошептал: «Прощай, блоха».
Упругие молнии эффективно расчищали путь, но без защитного модуля Руф стремительно терял связь с реальностью. Становилось все труднее сосредотачиваться на пунктире маршрута: картинка перед глазами сменялась рывками, вспышками, выхватывая разрозненные кадры. Неистовая дробь барабанов уступила место нежному шороху и перезвону капель, а размеренные голоса, разбавленные мелодичными дудочками и счастливым детским смехом, внушали ложное спокойствие.