Стамбул. Сказка о трех городах

Хьюз Беттани

В Фессалониках, на севере Греции, за баррикадами из алюминия и ограждением из проволочной сетки скрывается нечто неожиданное. Прокапывая новый тоннель метрополитена под современной автострадой Эгнатия, что проходит через самый центр города, рабочие продвигались не только сквозь грунт, но и сквозь время. Петляя между гудящими мопедами, женщинами, утихомиривающими малышей мороженым, и студентами, спешащими на митинги протеста, можно, если пригласят, поднырнув под брезент, осторожно спуститься по деревянным ступенькам, а потом по шаткой лестнице. И вы увидите, что на глубине 9 м под современным дорожным покрытием проходит длинная и широкая дорога, мощенная мрамором.

Эта древняя дорога, в окружении ржавого металла и бетонных плит, тянется под землей, насколько хватает глаз. На камнях виднеются колеи, за много веков выдолбленные колесницами, на тротуарах – дырки, в которые хозяева лавчонок втыкали

солнцезащитные навесы. А возле выстроившихся в ряд магазинчиков какой-то ребенок, наверное надувшись, что родители ушли по магазинам, процарапал на мостовой игровое поле. (Кстати, магазинчики были, судя по найденным здесь предметам, – ювелирные, а шестью метрами выше в XXI в. ювелир до сих пор ведет торговлю ровно на том же месте.)

Константин Великий прекрасно знал, что если он хочет удержать светскую власть в своих руках и расширить свои религиозные замыслы, ему нельзя перекрывать такие пути сообщения. Поэтому и Эгнатиеву дорогу и ее ответвления кардинально обновили. Городу Константина еще предстоит прославиться товарами и идеями – как религиозными, так и мирскими, что циркулировали по международным транспортным артериям Византия. Воплощением честолюбивых устремлений Константина стала красивейшая, мощенная мрамором Виа-Публика, главная улица в Фессалониках времен Римской империи.

В 336 г. по приказу Константина ересиарху Арию, изгнанному из Византия по Эгнатиевой дороге, несколько неожиданно разрешили вернуться в город. И именно на улицах Константинополя этот религиозный деятель встретил свою (предположительно, страшную) смерть. Очень ярко ее описал Сократ Схоластик – эти сведения он почерпнул у современника Ария, Афанасия:

«Когда он находился уже близ так называемой площади Константина, на которой воздвигнута порфировая колонна, какой-то страх совести овладел им, а вместе со страхом явилось и крайнее расслабление желудка. Поэтому он спросил, есть ли где вблизи афедрон, и узнав, что есть, позади Константиновой площади, пошел туда и впал в такое изнеможение, что с извержениями тотчас отвалилась у него задняя часть тела, а затем излилось большое количество крови и вышли тончайшие внутренности, с кровью же выпали селезенка и печень, и он тут же умер. Этот афедрон в Константинополе показывают и доныне; он находится, как я сказал, позади Константиновой площади и рынка в портике» {216} .

216

Сократ Схоластик, «Церковная история», 1.38, перевод на английский Шафф и Уэйс (1989), с. 34–35. Перевод на русский по изданию: Сократ Схоластик. Церковная история. – М.: РОССПЭН, 1996 (прим. пер.).

Возможно, в этой впечатляющей истории, немедленно ставшей частью городского фольклора, много преувеличений, но если все так и было, то такому концу может быть много объяснений. Аскетичный образ жизни Ария в юности мог иметь для него серьезные последствия, которые проявились позже, хотя, по слухам, его отравили. После случая с Арием стало ясно, что Константинополь – рассадник религиозных споров, и казалось, городу нужно отстаивать ортодоксальную веру. Когда Арий на улицах Константинополя извергнул из себя саму жизнь, Константин только-только входил в полную силу. Однако не пройдет и года, как император тоже будет мертв.

В 337 г. христианство примет еще один восточный правитель, на этот раз в Грузии. Шапур II, царь из династии Сасанидов (наследников Парфянской и Персидской империй, а также главной державы региона), решил, что с него хватит. Он пошел в наступление на Кавказ, чем вызвал гнев Константина (хотя Сасаниды действовали за пределами Византии). Константин, объезжавший в то время земли Дуная, мобилизовал войска, заявив, что обрушит на Восток всю христианскую ярость, а сам примет крещение в водах Иордана. Для этой цели он велел изготовить точную копию табернакля (ларца со Святыми Дарами). Но смерть его была не за горами.

Константин умер 22 мая 337 г. там же, откуда началось его константинопольское предприятие – в Никомедии. По-видимому, это произошло случайно. Сначала он пытался вылечить некое загадочное заболевание в термах Константинополя, но, когда ничего не вышло, отправился к природным источникам в Азию. Крестился Константин очень вовремя с помощью Евсевия Никомедийского. Тогда этот обряд еще не связывали с младенческим возрастом, а проводили обычно в конце жизни, ведь так не будет возможности нагрешить пред отходом в иной мир.

Точные обстоятельства и место смерти Константина остаются для нас любопытной

загадкой истории, которую еще предстоит разгадать {217} . Все источники перевирают друг друга. Где-то говорится, что Константин умер в самом городе Никомедии, другие – на ведущей туда дороге, в villa publica (государственное заведение, буквально: «дом для людей»). В некоторых источниках местом его смерти называют Ахирону – но, быть может, так назывался тот villa publica? А может, это был городской дом, выстроенный на месте сенника (achuron – греч. сенник)? Если последнее верно, то, возможно, Константин отошел, окруженный колышущимися под лучами весеннего солнца колосками пшеницы. Неужели летописцы намеренно выражаются столь туманно, потому что не хотят признавать того факта, что Константин Великий умер, отчаянно ища отдохновения в трактире, на почтовой станции или в сельскохозяйственной постройке? Что он принял крещение без всякой помпы, зато в неподобающей спешке? {218}

217

Вудс (1997), с. 531–535. Бергесс (1999), с. 153–161.

218

«Ita anno imperil tricesimo secundoque, cum totum orbem tredecim tenuisset, sexaginta natus atque amplius duo, in Persas tendens, aquis bellum erumpere occeperat, rure proximo Nicomediae – Achyronam vocant – excessit, cum id tetrum sidus regnis, quod crinitum vocant, portendisset». «Bellum versus Parthos moliens, qui iam Mesopotamiam fatigabant, uno et tricesimo anno imperii, aetatis sexto et sexagesimo, Nicomediae in villa publica obiit. Denuntiata mors eius etiam per crinitam stellam, quae inusitatae magnitudinis aliquamdiu fulsit, Graeci cometen vocant». Евтропий, «Краткая история от основания города», 10.8.

«Constantinus, cum bellum pararet in Persas, in Acyrone villa publica iuxta Nicomediam moritur anno aetatis LXVI.li». Иероним, «Хроника», s. a. 337.

«Cumque bellum in Persas moliretur, in villa publica iuxta Nicomediam, dispositam bene rempublicam fi liis tradens, diem obit». Павел Орозий, «История против язычников», 7.28.30.

«cum bellum pararet in Persas, in suburbano Constantinopolitano villa publica iuxta Nicomediam». Происхождение Константина, 35.

«cum bellum pararet in Persas, in Acyrone villa publica iuxta Nicomediam moritur». Prosp. Chron. s. a. 337.

«dum bellum pararet in Persas, in Acyrone villa publica iuxta Nicomediammoritur». Cass. Chron. s. a. 339.

«Obiit in Ancirone Nicomediae villa». Laterc. Imp. ad Justin I. See Mai. Chron. 13.14.

Для проживающих же в регионе незавершенная религиозная показуха Константина окончилась бедствием. Последовавшие расправы над христианами были жестокими. Пишут, что Шапур «жаждал крови» во всей Анатолии и на Среднем Востоке. Явная поддержка, которую Константин оказывал всем христианам, а не только проживавшим на римских землях, привела к масштабным гонениям на них за пределами империи {219} . Защитника Константинополя не стало ровно через семь лет после торжественного объявления этого города новым земным обиталищем Христа. Казалось, этот христианский эксперимент, руководимый из Второго Рима, готов провалиться.

219

Спасибо Питеру Франкопану.

Гроб с Константином по воде доставили из Никомедии в Константинополь – точно такой же путь я в последний раз проделала в 2013 г., когда начали просачиваться новости о восстаниях на площади Таксим и когда волнения тут же охватили весь центр Стамбула. Более трех месяцев тело императора в золотом гробу простояло в Большом императорском дворце, что он построил на берегу Мраморного моря. Задержка, скорее всего, была вызвана тем, что его родственники и советники грызлись из-за прав наследования. Этот религиозный император-первопроходец уже построил себе надгробный храм, церковь Святых Апостолов, которая стояла в центре города – точно так же, как храм Гроба Господня в центре Иерусалима времен Римской империи. Тут-то и упокоился первый в мире христианский император.