Станция Араминта
Шрифт:
– Приходи ко мне после суда, – ответил Флорест и налил себе остатки вина.
Заседание Верховного Суда проходило в Зале для собраний в старом Агентстве: широкое круглое помещение под огромным куполом из синего и зеленого стекла. Стены были отделаны палисандровыми панелями, пол выложен квадратами из серого мрамора с зелеными и белыми прожилками. С одной стороны зала сидели судьи, с другой на трех-ярусной полукруглой галерее могло собраться все население станции Араминта, если ему захочется посмотреть на процесс. Как только пробило
– Все внимание! Суд начал свое заседание! Введите джентльмена, обвиняемого в преступлении и пусть он займет свое место!
Спотыкаясь и со злостью оглядываясь через плечо, как будто пытаясь выяснить кто его подталкивает сзади, в зал вошел Флорест.
– Обвиняемый может занять свое место на скамье подсудимых! – объявил глашатай, – Пристав, будьте так любезны, проводите сэра Флореста на его место.
– Сюда, пожалуйста, сэр.
– Не поторапливайте меня! – огрызнулся Флорест, – Уверяю вас, что без меня здесь ничего не начнется.
– Да, сэр. Вот ваше место.
Наконец-то Флорест уселся на скамье подсудимых.
– Сэр, вы здесь находитесь по обвинению в серьезных преступлениях, – звонко объявил глашатай, – Поднимите вверх вашу правую руку и громко объявите свое имя, чтобы все здесь присутствующие знали, кто сидит на скамье подсудимых.
Флорест с явным презрением посмотрел на глашатая.
– Вы это серьезно? Я хорошо известен! Назови нам свое имя и мы покопаемся в твоих преступлениях. Меня это вполне устроит, а остальным может показаться забавным.
– Похоже, формальности задерживают нашу работу, – мрачно сказал Эгон Тамм, – Если сэр Флорест разрешит, мы обойдемся без них.
– Я согласен со всем, что поможет поскорее покончить с этим фарсом. Я уже был и обвинен и приговорен. Я принимаю это и ничего не отрицаю, это только внесло бы путаницу и создало лишние хлопоты для всех. А что касается моей скорой смерти, то что с того? Я уже давно страдаю тяжелой болезнью под названием жизнь. Так что теперь я встречу свою кончину без стыда и сожалений. Да! Я признаю свои ошибки, но если я вздумаю перечислять их, то может показаться, что я оправдываюсь, так что я лучше попридержу язык за зубами. Но я вам вот что скажу: я стремился к великому! Я двигался, как бог окруженный славными мечтами! А сейчас эта картина задрожала, раскололась и осколки брошены в пыль. Мой уход будет для всех вас большой трагедией. Посмотрите на меня хорошенько, народ Араминты! Таких как я вы больше не увидите! – Флорест повернулся к судьям, – насколько я понимаю, суд закончен. Объявляйте скорее свой мерзкий приговор, и я предлагаю еще и дать шесть месяцев тяжелого труда глашатаю, чисто по подозрению, так как все в его виде говорит о преступлениях.
– Через три дня на заходе солнца вы будете казнены, – сказал Эгон Тамм, – А что касается глашатая, то ему мы просто вынесем предупреждение.
Флорест встал и хотел покинуть скамью подсудимых.
– Одну
Флорест неуклюже снова занял свое место.
– Намур Клаттук! Подойдите к скамье!
Намур медленно вышел вперед м выражением полного изумления на лице.
– Я не ослышался? Вы меня вызывали?
– Все верно, сэр, – заверил его Эгон Тамм, – У нас есть к вам несколько вопросов. Вы очень хорошо знакомы и с Флорестом и с Титусом Помпо. Вы знали о проводящихся на острове Турбен экскурсиях?
Прежде чем ответить, Намур задумался.
– У меня были только подозрения, что что-то происходит, – сказал наконец он, – Но я не задавал вопросов, боясь, что узнаю больше, чем мне бы хотелось. А что бы не было никаких недоразумений, запишите, что я не так уж близко знаком с Титусом Помпо.
– Это совпадает с тем, что вы помните? – обратился Эгон Тамм к Флоресту.
– Примерно так оно и есть.
– Этого достаточно, Намур. Можете вернуться на свое место.
Намур вернулся на свое место, продолжая рассеяно улыбаться.
– Друсилла вне-Лаверти Клаттук! Выйдите вперед.
Друсилла, сидящая между Арлесом и Спанчеттой неуверенно встала.
– Вы меня имеете в виду?
– Было названо ваше имя?
– Да! Мое имя.
– Так что же у вас вызывает сомнения?
– Так, ничего, я просто была не уверенна.
– Выйдите вперед, пожалуйста.
Друсилла расправила черное с персиково-розовым рисунком платье и просеменила к стулу для свидетелей.
– Сядьте, пожалуйста, – сказал пристав, – Вы понимаете, что должны отвечать на все вопросы детально и правдиво?
– Конечно, – Друсилла уселась на стул и кокетливо поиграла в воздухе пальцами, приветствую Флореста. Мрачно наблюдавший за происходившим Флорест, даже не попытался ответить, – Уверена, что ничего не знаю такого, что могло бы вас заинтересовать, – заявила Друсилла, – Я ничего не знаю об этом деле.
– Вы ничего не знали об экскурсиях на остров Турбен? – спросил ее Эгон Тамм.
– Я знала, что что-то происходит и подозревала, что это несколько… непристойно, но, естественно, никакого отношения к этому не имела.
– Но ведь вы были представительницей Огмо Энтерпрайсис, разве не так?
– Ах, это! – Друсилла легкомысленно махнула рукой, – Я просто разносила рекламные материалы и оставляла их в различных учреждениях.
– Вы разве не принимали активного участия в привлечении новых клиентов? – резко спросила судья леди Мельба Ведер.
– Я не уверена, что поняла ваш вопрос, – замигала Друсилла.
– Оставьте в покое это бедное создание, – мрачным голосом сказал Флорест, – Она ничего не знала.
– Вы были в интимных отношениях с Намуром, – не обращая внимания на замечание Флореста, продолжала леди Мельба, – вы не обсуждали с ним Огмо Энтерпрайсис и экскурсии?
– В принципе нет. Он раз или два полистал брошюру, посмеялся и отбросил ее в сторону. На этом все и закончилось.