Станция Университет

Руденко Дмитрий Викторович

Однако висячий замок на входной двери не откликнулся ни на один из многочисленных ключей в связке, выданной мне дедушкой. Тогда Севка отыскал на ощупь в сарае напильник и взялся спиливать замок. На это ушел час. Потом мы отчаянно бились с мышами черной чугунной кочергой и топили промерзший дом, доверху закладывая добротную печь санькиными сучкастыми дровами и выпивая между делом. Лишь предрассветным утром, уже из последних сил, мы снова двинули к Саньке и замерли, увидев выплывающую нам навстречу из густого

тумана и вихрастых кустов шатающуюся фигуру в старомодном длинном пальто и белой панаме. Это был Санька. Из-под полы он медленным, хмельным движением извлек бутыль, мы отпили из нее и вскоре дружно провалились в беззаботный, крепкий сон. Ту ночь я запомнил. В ней была какая-то счастливая завершенность.

Знакомство со Стефани

Внезапно нам с Севой сообщили, что надо ускоряться, время не ждет, стране нужен законопроект. Так и сказали. В связи с этим «Делойт» решил объединить усилия с не менее известной аудиторской компанией KPMG, создав специальную команду, в которой оказались мы с Севой, а также пара человек из KPMG, среди которых была студентка-француженка Стефани, приехавшая из Школы бизнеса Бордо в Москву на летнюю практику. Тогда мне было не лень размышлять над происхождением аббревиатуры «KPMG». Оказалось, что это простое сложение первых букв имен отцов-основателей. Клинвелд из Голландии, Пит из Лондона, Марвик из Нью-Йорка и Герделер из Германии каким-то сказочным образом пересеклись на какой-то широте и долготе, чтобы создать вечного монстра аудиторских проверок. Именно в офисе KPMG я в первый раз увидел Стефани. Она энергично копировала что-то на огромном ксероксе. «Симпатичная», — сразу же решил я.

Для того чтобы ничто не отвлекало от законопроекта, нашей специальной команде выделили небольшую комнату на 22-м этаже здания законотворческого Верховного Совета на Новом Арбате, дом 17. Из большого, во всю стену, окна открывался сногсшибательный вид на центр любимого города. У окна были и минусы: солнце сквозь него иной раз пекло так, что вспоминалась въедливая реклама Московского вентиляторного завода, которую крутили по телеку:

Если в вашем цехе душно, если в офисе жара, То, видать, пора настала заключать договора. Вам пора и вам пора с вентиляторным заводом Заключать договора. Заключать договора! Если любите прохладу, свежий воздух круглый год, Обращайтесь на Московский вентиляторный завод!

Словосочетание «заключать договора» вызвало тогда среди филологов серьезные споры о том, как правильно говорить: договора или договоры?

Вещи с Делегатской на Новый Арбат мы перевозили на троллейбусе «Б», курсировавшем по Садовому. На остановке «Улица Алексея Толстого» (ныне — Спиридоновка) я выскочил, чтобы добежать до любимой бабушки Оли на Грузинскую и похвастаться лэп-топом.

— Что это? — спросила Оля.

— Компьютер!

— Компьютер? — Оля испуганно закрыла лицо руками.

— На работе выдали!

— Ой! А не опасно с этой штукой вот так по улицам расхаживать?

На Новом Арбате мы теперь работали вчетвером — Сева, я, Стефани и Сергей. Сергей мне не нравился. Невысокий блондин с советской стрижкой и протокольной внешностью, он был занудой, хвастуном и умником, лишенным обаяния, но зато с необычайно высоким мнением о себе. Со Стефани он сразу пошел на сближение, стал ежедневно звать ее обедать, а нас как будто не замечал. То ли сесть с нами за один стол было ему зазорно, то ли думал, что мы не голодные. Но что делать? Начальник, он и есть начальник. Спасибо Стефани, она часто, возвращаясь, приносила нам гостинец — то «Биг Мак», то сэндвич из «Бургер Квина», новой забегаловки на Никитских воротах.

Иной

раз мы с Севой спускались прогуляться и сразу оказывались в муравейнике, потому что Новый Арбат по-прежнему был базаром — нагромождением киосков. Однажды в одном из продавцов я узнал парня с нашего факультета. Он выглядел как миллионер — шикарные слаксы, топ-сайдеры и клубная куртка Yankees поверх модной майки с иностранной надписью на груди.

— Это моя палатка, — гордо сказал он и, указывая на киоск, добавил: — Видишь, недавно название придумал.

Киоск, который оберегал напряженный охранник с черной резиновой дубинкой в руке, украшало название «Stop&Shop».

— А зачем название? — поинтересовался я.

— Раньше не нужно было, а теперь — конкуренция, выделяться надо.

— Что-то я тебя на факультете давно не видел, — заметил я.

— И не увидишь больше. Все. Я бросил учиться. Финита. Я тут знаешь сколько зарабатываю? Всем профессорам вместе взятым не приснится.

— Жалко учебу бросать.

— Чего жалеть, все равно не пригодится.

— А рэкетиров не боишься?— Нет. Я им исправно плачу, причем не так уж много, — ответил мой собеседник. — Зато спокойней стало. Сначала киоски воровать перестали: раньше ночью кран подъезжал и увозил. Теперь о налетах почти забыл: бывало, по два-три раза за ночь отбивались.

По дороге в офис я решил повнимательнее разглядеть киоски. В самом деле, некоторые из них теперь украшали названия. Одна палатка называлась All for you, другая — Shop, третья — Special Shop, удивил киоск Thriller, принадлежавший, видимо, фанату Майкла Джексона, и уж совсем поразила надпись «Wir machen Haare schon» [102] , приклеенная, вероятно, знатоком немецкого языка. Продавали в нем, как, впрочем, и во всех других киосках, все подряд — кроссовки, сигареты, одежду, фильмы на кассетах, диковинные женские тампоны Татрах и «оригинальный» молочный продукт «йогурт». Кстати, йогурты почти всегда были просроченные.

102

В порядке перечисления: «Все для тебя», «Магазин», «Специальный магазин», «Ужас» (все — англ.) и «Мы сделаем красивую прическу» (немецкий).

Однажды Стефани подошла ко мне и озабоченно спросила:

— А какую воду вы с Севой пьете?

— Не понял?

— Ну… Вы уходите с Севой в туалет и приносите оттуда чашки с водой. Что это за вода?

— А! Ну, конечно. Там, в туалете, мы из-под крана ее набираем! Еще чаще мы ее прямо из крана и пьем.

— Но ведь воду из крана пить нельзя!

— Как нельзя? Мы всю жизнь пьем!

— Нельзя! Только из бутылок! — и она протянула мне бутылку Evian.

— Пожалуйста! Пей только такую воду! И, кстати, надо пить не меньше полутора литров такой воды в день!

Я был потрясен! Вот это да! Иностранщина! Вода из бутылок! Смешно! Мы с Севой снисходительно поглядели на Стефу… И пошли набирать воду в туалете.

— Дим, — обратилась ко мне в другой раз Стефани. — Ко мне в гости на выходные приезжает друг из Германии. Роланд. Возьми нас с собой на «true Russian party» [103] ! Пожалуйста!

Отчего не взять? У Лаврика в пятницу намечалась грандиозная тусовка.

В пятницу вечером мы с Лёничем подобрали иностранцев в «Славянской» и повезли их к Жене. Пришлось долго стоять у двери и ждать, пока хозяин расслышит наш непрерывный звонок. Наконец дверь открылась. Оглядев моих попутчиков неприветливым, колючим взглядом с ног до головы, Женя нелюбезно спросил:

103

Настоящая русская вечеринка.