Станция Вечность
Шрифт:
– Вы что, все помешались на земных сериалах и книгах? – недовольно поинтересовалась Мэллори, надеясь, что тусклый свет скроет румянец. – Нет, я не собираюсь… мы не… я даже не знаю, как ответить. – Она глубоко вздохнула и попробовала еще раз: – Слушай, тебя как-то занесло.
– Мы не собираемся обсуждать личную жизнь, – легко вмешался Ксан. – Просто поговорим о других людях.
Фердинанд молчал, и Мэллори задумалась, не пытается ли он понять, куда его могло «занести». Она забыла, что не стоит лишний раз разбрасываться метафорами.
– Под «занесло» я имела в виду, что ты ошибаешься, –
– А, – ответил Фердинанд и пожал плечами, скрежеща камнем. – Ну, я все равно рад вас видеть. Я слышал о других людях. Они прибудут сегодня. Вы рады?
– Нет, – одновременно сказали они.
– Жаль. Вы будете заказывать что-нибудь новое? Я могу подойти позже.
– Нет, я сегодня как обычно, – сказал Ксан.
– А я буду кофе, – добавила Мэллори, и Фердинанд развернулся, грохоча камнем, и потопал назад.
– А я-то думал, что здесь точно можно будет избежать неловких вопросов. Но чем больше все узнают про человечество, тем хуже становится, – ухмыльнулся Ксан.
Мэллори вспомнила сегодняшний осмотр и втянула голову в плечи.
– И не говори. – Она оглянулась на дверь. – Надеюсь, Стефания зайдет, когда закончит шлифовать шаттл.
– Вспомнишь солнце, вот и лучик. Большой и каменный, – сказал Ксан, указывая на вход.
В дверном проеме показалась фиолетовая фигура. Мэллори помахала ей.
– Стефания! – крикнула она. – Иди сюда!
Услышав оклик, гнейска медленно направилась к ним, шаркая ногами по полу.
Всем обитателям станции, обладающим слуховыми рецепторами, был вживлен крохотный чип-переводчик, который весьма болезненно (по крайней мере, для людей) прикреплялся к барабанным перепонкам. Но боль была временным неудобством, а переводчик автоматически подхватывал все существующие языки во Вселенной, если они были добавлены в центральные базы данных. После Первого контакта Земли с остальными цивилизациями туда начали добавлять и человеческую лексику. Насколько Мэллори было известно, пока что среди доступных языков было несколько английских, китайских и индийских диалектов, а также мертвые языки – латынь, например. Имена переводчик тоже подхватывал, но вместо прямого значения подбирал подходящие аналоги на знакомом пользователю языке. Было непривычно называть Бертой какую-нибудь человекообразную сущность, похожую на ходячую палочку, но раз так говорил переводчик – значит, так оно и было.
На прозвищах, правда, он стопорился. В конце концов, языки стремительно развивались, и угнаться за ними было непросто. А прозвища частенько уходили в эту степь.
Что касалось еды, Мэллори, к своей великой радости, обнаружила, что практически у всех видов есть собственный «вкусный напиток, придающий бодрость», который переводится как «кофе и чай», и что она может пить все, кроме одного.
Самое странное, что удобный и мощный переводчик создала практически слепая раса, поэтому он воспринимал только речь и не мог переводить инопланетные символы. А их на станции было очень и очень много.
Мэллори любила заказывать «кофе» – или его аналоги, – закрывать глаза и притворяться, что ей снова пятнадцать и она сидит в знакомой закусочной, пьет переслащенный кофе и жалуется на жизнь. Тогда самыми большими проблемами
– Кого нам ждать, ты не в курсе? – спросил Ксан, пока Стефания медленно шаркала к ним.
– Нет. Все, что я поняла из новостей, – это «люди», «пускают», «шаттл» и «скоро». Пришлось писать Стефании, она перевела мне статью. Людей теперь пускают на станцию; шаттл скоро прибудет. Адриан сказал, что впервые об этом слышит.
Ксан замолчал, раздумывая. Стефания подошла к ним, села за соседний столик и начала разогреваться, готовясь заговорить.
– Думаешь, военные кого-нибудь за тобой пошлют? – спросила Мэллори.
Он пожал плечами.
– Я даже не знаю, ищут меня или нет. Может, они вообще не догадываются, что я здесь. Твой посол в курсе?
Мэллори помотала головой:
– Он жуткий параноик и совсем этого не скрывает. Если бы он про тебя знал, я бы сразу заметила. Но если до него дойдут слухи, он сразу же тебя сдаст, лишь бы выслужиться, будь уверен.
– Как он вообще получил свою должность?
Мэллори лишь пожала плечами. Ответа у нее не было.
Стефания тем временем издала звук, чуть больше похожий на голос.
– Доброе утро, – пророкотала она. – Мой дедушка – полный контрацептив. Как у вас дела?
С ругательствами переводчик тоже справлялся так себе.
– Паршиво, – ответил Ксан. – Скоро прилетят люди, но мы не знаем, кто именно. И не знаем зачем. Может, это просто туристы, а может, и военные, которые решили меня найти. И есть неплохой шанс, что на Земле на меня снова повесят убийство.
Мэллори поморщилась.
– В общем, ничего не понятно. А рядом со мной людям находиться опасно, так что я тоже от новостей не в восторге.
– Если людям опасно находиться рядом с тобой, почему здесь Ксан? – спросила Стефания.
– Мы редко видимся, – заметила Мэллори. – Но иногда же нужно поговорить.
– Так вот в чем дело. Боишься, что я умру? – задумчиво спросил Ксан.
Им принесли еду, и Мэллори уставилась в кружку. «Кофе» был похож на разбавленную водой лаву – что по температуре, что внешне. Для людей его сделали «послабее», но было все равно горячо, и ей пришлось долго дуть на поверхность, чтобы не обжечься. Сам кофе был сладким, немного островатым, с привкусом дыма и фруктов. Если не обращать внимания на консистенцию и дать ему немного остыть, он был поразительно вкусным.
Ксан косился на плоский кусок рыжей субстанции, которая напоминала хлеб, но подавалась с молотком и зубилом. Отбив кусочек, он забросил его в рот, рассасывая, как конфету. Мэллори не представляла, как он переваривает камни, но его тело – его дело.
– От этого никто не застрахован, – сказала Мэллори. – Ты же сам видел. Знаешь, что на кону.
Поддавшись одиночеству и собственной глупости, а также назойливым уговорам соседки сверху, Мэллори согласилась пойти на празднование дня рождения. Анира была очень дружелюбной, но очень любопытной девушкой и в какой-то момент решила, что Мэллори нужны новые знакомые, а значит, они пойдут на праздник вместе.