Стану ему женой. Ребенок от монстра
Шрифт:
— Полегче, — зарычал он, чтобы спрятать стон боли.
Обыскав, они отступили. Андрей обернулся. Придется идти через строй охраны, как через коридор позора. Как они смотрели! Ими он руководил когда-то. Бывшего коллегу провожали взглядами полными презрения и злости. Глаза говорили: предатель! Не в первый раз. Не реагируя на агрессию, он нашел Глодова.
Руслан выбрал хороший столик — в глубине. Далеко от окон, не увидишь даже в прицел. Знают его тактику.
Сам сидит на диванчике, рядом Руслан и еще полроты охраны.
Андрей смело направился к нему.
Словно
Сделать это в полном зале — сумасшествие. Скорее это его тут удавят без свидетелей.
Значит, Исаев где-то ближе…
Жаль, поговорить им не дали.
Он хотел сжать кубик в кармане, но делать этого на виду не стоит. Решат, что пронес оружие — завалят.
И придется сесть неудобно: лицом к Глодову, спиной к окну.
— Привет, Игорь, — Андрей упал за столик.
Глядя в глаза бывшего клиента, он ощутил себя в ловушке.
Богданову не откажешь в изобретательности. Если Исаев выстрелит: он отсюда не уйдет, тут все охраной нашпиговано. После этого его хоронить можно — изрешетят на месте. Или задержат до прибытия ментов, а они появятся быстро.
Кубик в кармане вдавился в бок.
Он надеялся, что дочь не у них. Если бы захватили Аню — ее бы привели в ту комнату без окон, а не просто игрушку передали. Он бы сделал все, что они хотят. Мгновенно бы сломили волю к борьбе. Но ее не привели, а ему не дали пересечься с Исаевым, чтобы тот не сболтнул, раскололи его или нет. Кубик где угодно могли взять… В больнице, откуда он забрал Лену в спешке, бросив некоторые вещи и Анины игрушки… Из их дома. Проблема в том, что этот кубик так помутил ему рассудок, что Андрей не мог отличить, что это — правда или отравленная надежда для перепуганного насмерть разума.
Не мог понять, ошибается или нет.
А цена ошибки будет страшной — жизнь его дочки. Прежде чем действовать не по плану, он должен точно знать, в безопасности они или нет.
Глава 38
Андрей
— Привет, — голос Глодова был стерильно пустым, он рассматривал следы от новых швов на лице Андрея.
Только презрение напрочь стирает эмоции. Руслан сверлил взглядом, игнорировать его было сложно. Андрей понимал, чего тот буравит — за стычку в ангаре.
Пошел к черту.
Насколько помнил — детей у Руслана нет. Не поймет, что он делает, зачем пришел и почему детский кубик жжет карман.
— Где Исаев? — спросил Руслан.
— Ты думал, я
— Нужно убедиться, что он жив. Может, ты его кончил.
— Слушай… — Андрей начал раздражаться, по большей части на себя и того черта с перстнем, который этого не предусмотрел. — Мне нужны документы, Игорь. Организуйте мне выезд из страны — я его отдам.
— Он тебе ничего не предлагал? — спросил Игорь.
Сунул руку во внутренний карман и Андрей напрягся — мышцы шеи заболели. На свет явилась длинная сигара. Отрезав кончик, Глодов сунул ее в рот и вкусно раскурил.
Не торопится. Не боится. Его обыскали, привыкли, что работает один — не боятся его. У них численный перевес.
Быстрей бы Исаев стрелял — зачем тянуть? Раз не стреляет, не может достать. Дико захотелось курить — от нервов.
Андрей молчал: ему говорить не о чем.
— Ты на меня полтора года работал. Со мной в баню ходил. Мою секретаршу трахал. Я твоей жене помогал. Мне интересно, Андрей… — Глодов выдохнул дым. — Зачем ты меня предал?
— Выгода, — коротко ответил он.
— И все? Как ты будешь своему ребенку в глаза смотреть? Папа у нее падла редкостная.
— Нормально буду смотреть, — к этому тону Андрей так и не привык. — Я тебе не подчиненный, так что заткнись.
Может, встать, и швырнуть его в стекло? Припечатать мордой к витрине и держать, пока Исаев не снесет полголовы, как его партнерам? Слова о дочке его задели.
— Ты пришел на наших условиях, значит, не смог использовать Исаева сам и готов сотрудничать. Тебе нечего против меня поставить. Ты один, ты пришел, ты безоружный. Ты понимаешь, что происходит?
Андрей следил за лицом, чтобы они видели его обычное выражение — кривоватое, не излучающее ничего, кроме лживой доброжелательности.
Вот, значит, как Глодов расценил его действия.
Под охраной ощущал себя неуязвимым. Они знали — он одиночка. Представить, что Исаев, которого он избивал и пытал, а затем похитил, может быть с «винторезом» снаружи, они не могли.
— Не понимаешь, — улыбнулся Глодов, изучив его. — Не думал я, что ты настолько самоуверен. Встань. Ты поедешь с Русланом и добровольно отдашь ему Исаева.
— Встань, ты оглох? — добавил охранник.
Замешкавшись, Андрей поднялся.
Сзади подошли — взяли за руки, звякнули наручники, но надеть не успели. Небрежно затушив сигару в пепельнице, Глодов поднялся и одернул дорогой пиджак.
Собрался валить.
Тщательно следя, чтобы не попасть в обзор — Андрей сам же обучал его привычкам безопасности, направился к выходу для персонала, но остановился напротив, глядя ему в глаза. Под охраной он ощущал себя неуязвимым. Изучил его с холодным презрением. Кац на него так же пялился. Андрей этот взгляд знал — так смотрят оскорбленные бизнесмены при больших деньгах и связях. Они не любят оставаться в дураках. Такой сорт людей боялся его, но недооценивал. Использовал, но презирал. Эти бизнесмены — числа им не было — Игорь, Власов, даже Кац, пользовались его услугами, когда боялись запачкать свои манжеты, а затем делали вид, что лучше него.