Старик прячется в тень
Шрифт:
Мальчики умолкли.
— Да, так, молодые люди, — заключил хранитель. — Приходите-ка в другой день, я вам много интересного расскажу, а сейчас, извините… — И Николай Афанасьевич принялся снова завешивать картину.
Что случилось потом
Пришел август. Он принес с собой дыхание приближающейся осени и немало новостей. Уехал в Ленинград Валентин. На
Вернулась из деревни Марсельеза. Загорелая, с исцарапанными ногами. Адриан побывал у нее дома, в маленьком садике. Теперь уже можно было ей рассказать, как ловили авантюристов, а наткнулись на копию знаменитой картины. Марсельеза ахала и жалела, что настоящего Рембрандта так и не нашли. Потом пришел ее дедушка и сказал, что в воскресенье возьмет их на утренник в театр. Там будут ставить драму «Уриэль Акоста» и играть станет замечательный трагик Днепров-Марлинский.
На этом утреннике и произошли невероятные события.
Дедушка встретил их и провел через служебный ход, где проходят все артисты. Сперва показал свою полную всяких вещей реквизиторскую комнату — он служил в театре реквизитором, а потом проводил их в ложу около сцены. Днепров-Марлинский был удивительным артистом, и все в зале и в ложах восхищались тем, как он играл несчастного Уриэля. Многие плакали. Но Адриану было не до слез. На сцене, во дворце богача, куда пришел Уриэль Акоста, Адриан увидел картину Рембрандта «Старик со свечой». Адриан только на нее и глядел. Он прямо сходил с ума. Откуда тут могла взяться эта картина? Неужели ее кто-то прячет в театре, надеясь, что никто не догадывается, что это за шедевр?
Марсельезе он, конечно, ничего не сказал, но к Митре побежал сразу же, как только окончился утренник.
Митря решил, что нужно проникнуть на сцену и потихоньку посмотреть, что там у них за картина. Как раз вечером опять шел «Уриэль Акоста». Адриан и Митря в антракте проскочили в зал, дождались конца и спрятались под скамейками. Когда зал замер, они пошли на сцену и стали смотреть по сторонам. Но ничего, кроме старых декораций, на сцене не увидели, зато напоролись на какого-то дядьку в светлом костюме. Убежать было нельзя и они сказали, что хотели посмотреть театр. А высокий дядька в белом костюме оказался не кем иным, как самим Днепровым-Марлинским. Он посмеялся и стал рассказывать мальчикам про театр и показывать его. Он водил их по коридорам и завел даже в свою актерскую уборную, где одевался и гримировался для сцены. Адриан во все глаза глядел, нет ли где-нибудь картины, но увидеть ничего не мог.
Когда покидали театр, он все-таки решился и спросил гастролера, где в театре держат картины.
Днепров-Марлинский удивился, зачем это Адриану нужно, но сказал, что картины это «реквизит» и находятся они в реквизиторской
Потом гастролер отвез их на извозчике до самой улицы Профсоюзов. Как только он укатил, Митря таинственно сказал:
— Ну и хитрый старикашка. Здорово запрятал. В театре, а?! И не догадаться.
— Кто запрятал?
— Как кто? Дед Марселин, Константин Игнатьевич — реквизитор. Ясно, он. И фамилия на «С» — Сазонов, и богачом он тут и был, или не соображаешь!..
Глава седьмая
Просто беда, до чего не повезло Адриану! Сперва эта история с Ромкиным дядькой, который оказался таким хитрецом. Теперь и того хуже — Марсельезин дедушка. Такой славный, никого не обманывает, пишет там что-то у себя в домике — Адриан видел — по вечерам. Бегает по улице в своей крылатке, как колокольчик на тоненьких ножках. Неужели он?! Митря, так тот прямо убежден, что дед затаился и ждет международных агентов, которые приедут к нему за шедевром. Но Адриану не верилось. Но зачем Марсельезиному дедушке такие деньги? Что ему нужно?
И все-таки все сходилось на дедушке. Сомнений не было.
А тут, совсем некстати, Адриан встретился с Марсельезой. Она позвала его к ним в сад, а он — вот уж не надо бы — почему-то пошел. И опять сидел на бамбуковом диванчике, да еще щелкал каленые орехи, которыми его угощали.
Адриану было просто не по себе от тайны, которая его распирала. Но открыть ее Марсельезе — можно было погубить все дело. А если скрыть, то какой же он ей друг? Может быть, все-таки рассказать немножко?
И он решился.
— Хочешь, я тебе тайну открою? Только — клятва!
— Ты мне уже одну открыл. Сколько у тебя их?
— Это новая.
— Про то же?
— Ага.
— Ой, говори скорее!
— Не скажу, пока не поклянешься.
— Да ну тебя, обещаю. Никому. Могила!
— И ни маме, ни дедушке.
— И не им.
— Честное…
— Честное, честное.
И Адриан рассказал Марсельезе про то, что увидел на утреннике, и про то, как картина, наверное, спрятана где-то в театре и что Днепров-Марлинский тут скорее всего ни при чем. Тут он умолк, а Марсельеза вскочила с места.
— Нужно дедушке сказать. Он сразу все узнает.
— Ни в коем случае! — Адриан успел задержать ее за руку. — Никто не должен знать! Узнают, и исчезнет, — зашептал он.
— А если и вовсе не та картина?
— Все равно нельзя. А если услышат те, кто прячет?
— Кто?
— Откуда я знаю… — Адриан отвел взгляд в сторону.
Марсельеза вдруг стала очень серьезной.
— Может быть, ты думаешь, мой дедушка?!
— Я тебе ничего не сказал. Может быть, он и сам не знает.
— Не может быть — он все знает.
— Марсельеза, — произнес Адриан. — Я тебе все рассказал. Ты теперь знаешь тайну. Ты ничего не должна… никому — если выдашь…
— Я не верю про дедушку… Неправда!
— И я не верю. Чего ты, в самом деле! Но мы должны узнать.
— А ты говоришь неправду — ты думаешь про него.
— Нет. Но ты пойми… Я тут не один. Тут клятва настоящая, — Адриану стало жарко. Он уже был не рад, что затеял этот разговор. Разве можно доверяться девчонке?
— Как же вы узнаете?