Старик прячется в тень

Минчковский Аркадий Миронович

— Наше дело. Но если ты… Тогда на всю жизнь! Так и знай!

— Можешь не беспокоиться, — отрезала Марсельеза. — Но раз ты так думаешь про дедушку, я с тобой больше и разговаривать не стану. Не беспокойся. Я ему ничего не скажу, потому что не верю.

И тут она — вот и пойми этих девчонок — взяла и заплакала.

После недолгих споров в баньке план проникновения в реквизиторскую театра был принят всеми.

По этому плану Митря должен был сперва пробраться в помещение театра и отомкнуть одну из дверей в задней стене зала. Отворять служебные двери

было опасно. Можно нарваться на сторожа. Кроме того, эти двери, наверное, запирались на замок, в то время как выходящие на лестницу — это Митря запомнил — закрывались на засовы из зала и открыть их ничего не стоило. В отворенные Митрей двери должны были проникнуть Адриан и Леня. Леню брали с собой потому, что у него имелся карманный фонарик — вещь совершенно необходимая, поскольку в театре скорее всего будет темно. Дать же свой фонарик другому Леня категорически отказался. Ромчику, несмотря на его горячие протесты, пришлось довольствоваться ролью наблюдателя снаружи.

— Кто-то всегда должен быть в резерве, — объяснил ему Адриан.

Идти в театр решили сегодня же, к вечеру.

В начале седьмого Адриан и Леня затаились в кустах против боковой стены театра. Свой фонарик, после некоторой внутренней борьбы, Леня все-таки отдал Митре, понятно, фонарик ему сейчас был более необходим.

Ромчика оставили на улице. Он должен был сидеть в садике напротив театра и следить за тем, что будет дальше.

Выглядывая из-за кустов давно отцветшей сирени, Адриан и Леня нетерпеливо ожидали сигнала. Часов не было, и сколько прошло времени, как расстались с Митрей, они не знали.

От волнения и страха Леня, как всегда в таких случаях, разогрелся и принялся тянуть носом.

— Тише, ты, паровоз!.. — шипел Адриан, толкая его в бок.

Наконец они услышали слабый скрип. Еще секунда — и ближайшие к кустам двери из зала чуть приоткрылись… В щели забелело лицо Митри. Он сделал знак товарищам.

Нагибаясь, Адриан и Леня приблизились к лесенке, которая вела к дверям, почти проползли по ней и шмыгнули в темноту щели. Митря захлопнул засов.

— Тихо!.. Замрите!.. Тут дырка есть. Сейчас погляжу, не видел ли вас кто… — проговорил где-то рядом Митря. — Вроде, никого… Порядок…

— Ты что так долго? Мы уж думали…

— Заплутаешься тут. Позаперли везде. Я через подвал и под сценой, а потом в тот люк.

— А сторожа нету? — забеспокоился Леня.

— Нету, вроде, а вообще-то, черт его знает… Все! Теперь за мной, и чтобы, как мыши! — тихо скомандовал Митря.

Он зажег фонарик. Желтоватый овал света упал на ступени между скамеек.

— Пошли!

— Кажется, батарея села. Ты поменьше зажигай, — торопливо предупредил Леня.

Ощупью двинулись друг за другом. И сейчас же Адриан услышал за своей спиной грохот и возню. Раздался стон. Это стонал Леня. Он уже успел за что-то зацепиться и свалился в проходе.

— Тихо, ты! Чтоб тебе! — сердито прошипел Митря, осветив Леню.

Тот медленно поднялся. Движение возобновилось.

Так они достигли барьера оркестровой ямы и, взобравшись на мостки, прошли по ним на сцену.

На сцене фонарик погасили, и стало снова темно. Только где-то высоко над головой чуть синел уличный свет.

— Ну и черт! Совсем

ничего не видно, — недовольно сопел Леня. — Не знал, что у них тут такая тьмища.

Со сцены проникли в боковую комнату и снова попали в темноту — в длинный без окон коридорчик, из которого должен был быть выход на второй этаж.

И тут случилось самое неприятное. Огонек фонарика, едва осветив какую-то прислоненную к стене рваную, обклеенную старыми обоями декорацию и валявшиеся на полу афиши, окончательно ослаб. Сколько ни нажимал Митря на кнопку фонарика, лампочка чуть теплилась красной точкой.

На выручку пришел Адриан. Хорошо, что он еще дома не очень-то понадеялся на Ленькин электрический фонарик и сообразил захватить с собой спички.

Он чиркнул одну, потом другую. Сразу же обнаружилась дверь на второй этаж. Отворив ее, зажгли еще одну спичку, осветили узкую лестницу и убедились, что следуют туда, куда нужно.

В верхний коридор выходило небольшое окошко, и до реквизиторской добраться не составляло труда.

Вот уже и знакомые двери с замочком на двух колечках.

Митря покачал замочек.

— Ерундовина, — сказал он. — А ну, посвети…

Адриан опять зажег спичку. За его спиной дышал Леня.

— Ты, гляди, осторожней с огнем. Как прогорит, гаси, — Митря стал понемногу раскачивать колечко.

Неожиданно где-то неподалеку проскрипела и хлопнула дверь. Мальчишки замерли.

— Это внизу сама захлопнулась, — успокоительно сказал Митря и возобновил работу.

Наконец кольцо было вытащено. Замочек беспомощно повис на одной из дверных половинок. Митря потянул скобу и осторожно шагнул в темноту реквизиторской.

— Свети!

Огонек спички задрожал в руках Адриана. Осветились полки, заставленные картонными блюдами и кубками. Ломаные тени запрыгали по стенам.

Картина обнаружили сразу же. Они стояли на полу, прислоненные к полкам.

Адриан сунул спички Митре.

— Зажигай ты, а я посмотрю.

Он наклонился к картинам. Митря зажег новую спичку. Леня пыхтел в нетерпении увидеть наделавшего столько хлопот старика.

Адриан смотрел на освещенные Митрей полотна. Одно, другое… Какие-то деревья… Женщина в большой шляпе… Генерал в треуголке… Все не то. Вот остались еще две в рамах. Сейчас, сейчас!.. Он, кажется, слышал, как стучало сердце. Но что это?! Вот и последняя картина. Виноград, лимоны на блюде… Никакого старика здесь не было.

— Опять нету? — угрожающе произнес Митря.

— Нет. Все не то.

— Вот так да… — вздохнул Леня.

Неужели все было зря? Адриан боялся взглянуть на товарищей. Он принялся снова перебирать полотна, надеясь, что проглядел старика. Напрасный труд.

Митря зажег еще одну спичку и поднял ее над головой. И тут Леня крикнул:

— Смотрите, вот он!

Адриан быстро взглянул вверх. На одной из полок, за большими расписанными под мрамор часами и черным глобусом, у стены притаился «Старик со свечой».

— Он! — У Адриана перехватило дыхание. — Ту-ут…