Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской
Шрифт:
— Есь красота, есь белота, што и краша тебя, — охвота посмотрять.
Плакала Елена горькима слезами.
— А я куда останусь? Ты засеял у меня в утробы отрока, и как уедешь, можит быть не вернессе.
Не поверил Еруслан Лазаревич ее горьким слезам, таки стал срежатьсе.
И провожала в горючих слезах, и говорит он:
— Если ты после ефто время принесешь сына или дочь…
Снял свой знаменистой крест.
— Если родится сын, ты его оксти, а если родится дочь, на тебе
Распростились. И отправился Еруслан Лазаревич. Жона осталась.
Ехал день до вечера, красна солнышка до з а ката и доехал до Калинова моста.
Услышал змей потоп лошадиной и поезку боhатырску и заревел.
Ево Конек-Горбунок не испугался змеиного писку и реву.
Поежжал близко-п о – близку, направил свою востру саблю, понюгнул свого коня. И зашипел етот змей. Помахнул вострой саблей и смахнул главу, и другу и третью… и восьму.
— Есь, нет у тебя ешьчо головы, али товаришши, а мне поединшыки?
Тогда змеева голова говорит:
— Оставь мне-ка одну голову.
— Нет, русьской боhатырь метно бьет, одна голова не живет.
И ету голову в подол склал и поехал в свой путь к Марфы Прекрасной. Заезжал к Марфы Прекрасной в город и выежжал на зеленой луг супротив Марфы Прекрасной, против палат белокаменных. Начал он на зеленом лугу потешаться. Тоhда Марфа выходила с нянюшками, с мамушками:
— Што жа приехал за бестия така, палицу пометывает, белой рукой подхватывает?
Пошла с мамушками с нянюшками на луг смотрять молодца и спросить, как ехал, прямой дорогой или кривой. Подходят нянюшки и мамушки и спрашивают.
— Ехал я прямой дорогой по Калинову мосту, hде у вас была сторожа, змей девятиголовой, я снял головы вашего хранильшика и проехал. Марфа удивилась, покачала головой и сказала, што вот какой на Руси есть доброй молодец.
Тоhда Марфа говорила молодцю:
— Как тебя по їмени звать, по отцесьву называть?
Еруслан Лазаревич отвечает:
— Зовут меня Еруслан, велицяют Лазаревич, из Картаусова царсьва.
Товда Марфа Прекрасная говорит:
— Еруслан Лазаревич, пожалуйте в мої палаты белокаменны не то што поїсь-попить, а побеседовать.
Весьма ее реци по уму подравилисе.
— Ну, таки милости просим, поедемте!
Взял Еруслан Лазаревич толковой повод в руки и поехал с нянюшками и мамушками ко красну крыльцю. И тоhда зашли в палаты белокаменны, за столы дубовыї, за питья-ясва сахарныї.
— Вы, Еруслан Лазаревич, приехали меня смотрять или осударсьво?
— Да, Марфа Прекрасна! Многи люди знают твою красу, поцитают, я приехал вас посмотрять.
Марфа Прекрасна говорила:
—
— А hде-ле мне голова кормить!
И согласился Еруслан Лазаревич hод прожить или два прослужить, как понравитце. В том согласилисе; на тех условиях hод или два. Да Еруслану Лазаревичу што-то приметалось на ей посвататься. Да и приходит во светлу светлицу, и говорит Марфа Прекрасная:
— Што надо тебе, Еруслан Лазаревич?
— Да вот, Марфа Прекрасна, што то стало скушно, год живу, поцему бы нам не жонитьсе?
Немного време они подумали, — веселым пирком да свадебкой. Прожили два дня, пошли в церковь божию, приняли закон божий, золоты венцы. И повенчались, и жили они, пожили время немного. Жили они после етого время годов пять или шесть.
У Еруслана Лазаревича больше никуда душа не припадыват. Марфа Прекрасна говорит:
— Ладно, никуда у меня у мужа душа не припадыват!
И вдруг у его перва жена родила сына Михаила. Етот Михайло рос не по дням, а по часам и стал восьми лет как восемнадцати и стал у матери Елены Прекрасной выспрашивать:
— Хто меня в утробы засеял и хто у меня отець?
Елена Прекрасная сплакала горькима слезами и ответила:
— Ой, ты мой возлюбленой сын, есь у тебя отець, не думай, што незаконнорожденной, есь у тебя отець, уехал ровно восемь лет.
— А куда жа он уехал?
— Смотреть Марфу Прекрасну.
Пошол Михайло к своему дедушку старшому блаословенья просить, штоб поехать в цисто поле.
Блаословил его дедушко ехать искать отца. Пошол к матери и сказыват:
— Пусти меня, мама, показаковать, в цисто поле погулять.
Возлюбленная мати отвечала:
— Ты ешьчо малешенько, ты ешьчо глупешенько, заедешь в екую рать, как будешь, с кем я останусь?
— Ну, маменька, дашь блаословенье — поеду и не дашь — поеду.
В те поры мать родима роздумала: дам ему блаословенье, пушьчай поедет, куда отець поехал, туда и он. И дала блаословенье, отправила его, рассказала ему путь-дорогу.
И поехал. Проехал по Калинову мосту, выехал на зеленой луг супротив палат белокаменных Марфы Прекрасной. Начал палицей пометывать…
Пробудилась Марфа Прекрасна и Еруслан Лазаревич.
— Хто такой у нас, кониной потоп на зеленом лугу, хто такой опять подъехал?
Еруслан Лазаревич умылся, утерся, надел латы буевыя, взял палицю буевую, саблю вострую, копье долгомерное, выходил на красно крыльцо, садился на коня и поехал в зеленой луг. В немного времени объехал он добра молодця вокруг три раза. Стал насопротив. И стал спрашивать имя и вотчину, откуда едет, куда едет, как отца, мать зовут, какого осударсьва. Малое вьюноша отвецяло: