Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской
Шрифт:
Приходит к царю Картаусу с великой победой:
— Ах, царь Картаус! Што не мог я у тебя коня избрать по плечу: на какого взглену, тот дрожмя дрожжит, какого задену, на коленци падат, — а я ешьчо не дожил до возрасту!
Царь Картаус ответ держал:
— Што я соберу всех своїх сильных боh а тырей, всех охрателей (значит охранителей)!
Он собрал всех сильных боh а тырей и всех охрателей, думали думу и выдумали думу,
Товда Еруслан Лазаревич устроил себе потешку-дробовку, ходил ко синю морю и стрелял серых утицей.
Идет он с етой забавой и видит, идет Ивашко-Сорокинская Шапка и гонит тридцать одну лошадь к Синю морю на пойво.
Как прогонил Ивашко етих коней, и выходит Еруслан Лазаревич кланяется Ивашку-Сорокинской Шапке.
— Ай, Ивашко-Сорокинская Шапка, выбрать бы у тебя такого коня, штобы был мне по плечу.
Ивашко-Сорокинская Шапка поглядел:
— Сказал бы я тебе добра коня! Што ты ешьчо в младых годах.
— Ах, Ивашко-Сорокинская Шапка! И не знаешь ты моей моготы!
— Ну, завтра приходи, посмотрим, сможешь ле ты оприметить етого коня. Он зайдет в море в полбока, и пойдет вода взводнем.
Еруслан Лазаревич встал рано и средился с дробовкой к Синему морю. Стал на то место, hде ети кони пьют. И пригоняет коней Ивашко-Сорокинская Шапка. Все стали пить с берегу, а Конек-Горбунок пошел в пол бока, и пошли взводни. Напились ети добры лошади, хвосты зазняли. Конек-Горбунок выбежал.
Успел Еруслан Лазаревич тяпнуть его правой рукой. Осел Конек-Горбунок по колени в землю. Успешен был Еруслан Лазаревич:
— Стой, овеян мешок, полно сам себе форсить, не нам ле боhатырям на тебе ездить?!
Конь проговороил человеческим есаком:
— Спусти меня на три зари самого себя прокатать на камыш-траву, ноздри свої пробрызгать.
Еруслан Лазаревич спустил коня.
Товда конь трое суточек прокатался на камыш-травы, ноздри свои пробрызгал и явился, стал перед Ерусланом Лазаревичем:
— Ну, поспел я, прокатался по три зори утренных на камыш-травы, ноздри пробрызгал! Куда ты желашь ехать?
Еруслан Лазаревич:
— Нет у меня вуздицы тосьмяное, седелка зеркальчата, — н е как тебя обседлать-обуздать. Ты пойди погуляй, а я пойду к царю Картаусу.
Собрал свое имушшесьво и пошол к царю Картаусу.
Приходит с таким весельсвом, оцень ему хорошо.
Царь Картаус:
— Што весел, што хорош? Оцень полнокровной сделался. Што палосе в пустом месте?
— Ах, царь Картаус, выбирал я у тебя добра коня, што лучша на свете нет, їмал я за белу гриву Конька-Горбунька. А я оцень хорошо владею конем.
— Ковда ты сымал коня за белу гриву, то владай їм.
(Он восьми годов быд. Год ето
— Дайте мне вуздицы тосьмяное, седелышко зеркальцато, поеду я во цисто поле.
Царь Картаус приказал дворникам выдать вуздицю и седел-ко. Получил ето все Еруслан Лазаревич и пошел в цисто поле, на пустынно место, hде как был спушшен Конек Горбунок. Конец стоїт, выбил землю по колен.
— Долго ты загулял, Еруслан Лазаревич!
— Не загулялса, не я задержалса, а задержал меня царь Картаус!
Товда надевал он на коня вуздицю тосьмяное, седлал седелышко зеркальцато и поехал к царю Картаусу к полаты белокаменные просить у его латы боhатырские, палицю буевую, востру саблю, копье долгомерное.
Говорит царь: — Выйдите, слуги.
Слуги вышли. Снарядился Еруслан Лазаревич, вышел на красное крыльцо, на коня садился, брал в праву руку толковой повод, в леву руку шолкову плетку, ударил коня по тухлым ребрам, — запышел Конец-Горбунок, не видали поезки боhатырское, только видели в цистом поли курев а стоїт. Выехали в чисто поле, говорит Конек-Горбунок:
— Ах, ты, Еруслан Лазаревич! Куда ты едешь, куда путь держишь?
— Слыхал я, што есь в Индейском царьсве, стоїт дуб. Сидит там С о ловей: добра птица там не л е тит, добры люди не проежживают.
Товда Конек-Горбунок говорит:
— Можешь-ле ты с С о ловьем совладать? Сам себе голову положить или С о ловью срубить?
Еруслан Лазаревич отвечат:
— Охота мне попытать С о ловья и охота мне свои силы попроведать.
Ехали они день до вечера, красна солнышка до з а ката, доехали до циста поля, до окраіны.
Еруслан Лазаревич увидал етот дуб, у дуба стоїт С о ловей, подперся копьем.
Тоhда он поехал на дуб, отпрукнул своего коня:
— Стой, Конек-Горбунок! Надо его разбудить ото сна, как от смерти (он з а спал стоя).
Еруслан Лазаревич взял шолкову плетку, одернул его по плец:
— Полно стоя спать! Выспись лежа!
— Ах, ты какой. Нихто меня не проежживал, птица не пролетывала, зверь не прорыскивал, а ты меня наехал, да їшьчо плеткой оддернул.
Соловей зашипел-то по змеїному, заревел по звериному.
Конек устоял на ногах, а Еруслан Лазаревич не побоялся его шипоты:
— Не боюся я вашего реву, не страшуся вашей шипоты. Лучша седлай своего коня, выедем в цисто поле, лучша побр а таемса.