Старлинг Хаус
Шрифт:
— Я просто… — Она убегает, зовя Джаспера. Подростковые стоны поднимаются в двухчастной гармонии. Стулья угрюмо скрипят.
Эшли возвращается. — Он как раз собирает вещи. Мы можем отправить вас домой с остатками? — Она протягивает тарелку с агрессивной щедростью.
— Нет, спасибо.
— Ты уверена?
— Да.
Она выходит на крыльцо, пощипывая золотой крестик на своем ожерелье. Она кивает на грузовик, криво припаркованный у дороги.
— Это твой?
— Да.
— О, он такой милый! Мы с Дэном просто обожаем винтаж. Знаешь… — Ее голос переходит от бульканья к просто бульканью. — Знаешь, это выглядит
— Правда.
— Один из Старлингов — тот, что был до мальчика, который сейчас там, — ездил на таком же синем Шевроле.
И я знаю, что должна дать ей какой-нибудь неопределенный ответ, типа так и было , но вместо этого я встречаю ее взгляд и говорю:
— Я знаю, — только чтобы посмотреть, как она бледнеет.
— О, милая, надеюсь, ты не имеешь ничего общего с этим местом. Мой дядя сказал мне, что это какое-то тайное общество, вроде секты. Я имею в виду, что там не может быть настоящей семьи — он говорит, что в свое время там поселилась китайская пара!79
— Итак… — Я растягиваю слова. — Я не должна иметь ничего общего с этим домом, потому что твой дядя сказал, цитата, что там жила китайская пара, без кавычек. Это так?
На ее щеках появились неровные пятна красного цвета.
— Это не то, о чем я — ты же слышала истории. — Я моргаю большими бесхитростными глазами, пока она не наклоняется ближе, и ее голос становится злобным шепотом. — Послушай. Ты можешь не верить всему, что говорят люди, но мой Дэн видел кое-что своими собственными глазами. — Она делает паузу, словно надеясь, что я попрошу ее продолжить. Я не спрашиваю, но это не имеет значения. — Это было в ту ночь, когда взорвалась турбина — одиннадцать, двенадцать лет назад. В то время Дэн работал в компании Frito-Lay's — это было еще до того, как мы начали встречаться, — и заправлял торговые автоматы на заводе. И вот он заканчивает работу, пересекает парковку и видит тот самый Шевроле. — Она бросает на мой грузовик враждебный взгляд. — И тут бум. Турбина взорвалась.
Я помню этот бум. Это был такой звук, который слышишь скорее костями, чем ушами, — огромное беззвучное колебание атмосферы. Джаспер проспал, а я просидела несколько часов, наблюдая за тошнотворным оранжевым цветом неба над станцией и гадая, сколько похорон это означает (четыре).
Эшли наклоняется еще ближе, мрачная и нетерпеливая.
— Когда все пожарные машины и медики уехали, и на парковке снова остался только Дэн, он пошел искать Шевроле. Его не было, но к месту, где он стоял, вел кровавый след, а на месте, где он стоял, была целая лужа. Дэн сказал, что у него от этого мурашки по коже. — Небольшое молчание, затем: — И он сказал, что повсюду были дрозды, выстроившиеся на фонарных столбах и линиях электропередач и наблюдавшие за ним, храня мертвое молчание. — Держу пари, это были не дрозды; если бы ты увидела их на свету, их перья имели бы странную переливчатость, как отработанное моторное масло.
— Это был дефект в турбине. — Губы у меня жесткие, странно холодные. — Был целый отчет.
Эшли проводит ладонью по золотому крестику, разглаживая его.
— Дэн увидел то, что увидел. Он сообщил об этом констеблю, но к тому времени, как они пошли расспрашивать, оба Старлинга
Я потратила больше времени, чем это было рационально, изучая портреты в желтой гостиной Старлинг Хауса. Мать Артура: твердое лицо, крепкая фигура, костяшки пальцев в шрамах и опухолях, как у ее сына. Его отец: длинноносый и высокий, похожий на пугливую борзую, вставшую на задние лапы. Ни один из них не показался мне экотеррористом80 или массовым убийцей, но что я знаю о них на самом деле? Что я знаю об Артуре, с его холодным молчанием и тайнами?
Эшли наблюдает за мной с ужасным состраданием на лице.
— Я просто пытаюсь присмотреть за тобой, Опал. Я бы не доверяла ни одному из них. Этот молодой человек — Александр? — скорее всего, такой же плохой, как и его родители, и вдвое уродливее, если хочешь знать…
— Я подожду в машине. — Я иду обратно по дороге, ругая себя. Почему мне должно быть абсолютно наплевать на то, что говорят об Артуре Старлинге? Он дал мне пальто. И вот я за рулем грузовика его отца, который он привел в порядок специально для меня, к которому он прикасался так, словно это был плохо заживший шрам, все еще болезненный. Он даже не может заставить себя пожелать мне спокойной ночи.
Через три минуты Джаспер забирается на пассажирское сиденье и хлопает дверью с такой силой, что по лобовому стеклу разлетаются осколки краски.
— С каких это пор, — говорит он с откровенно опасным спокойствием, — у нас есть грузовик.
— Взяла его у парней Роу, — беззастенчиво вру я.
Он пристально смотрит на сломанную ручку бардачка, выцветшую на солнце приборную панель, швы сиденья, которые расходятся, обнажая раковистые слои желтой пены, слегка покрытые плесенью.
— Тебя обокрали.
Я поворачиваю ключ в замке зажигания, уже с опаской прислушиваясь к бронхиальному кашлю выхлопа.
— Ты даже не знаешь, сколько я заплатила.
— Ты заплатила за это? Как, законным платежным средством? — Он прерывает меня прежде, чем я успеваю привести доводы в защиту грузовика. — У тебя какая-то чрезвычайная ситуация? У тебя лопнул аппендикс? Потому что я не могу понять, почему еще ты сочла нужным утащить меня из-за обеденного стола…
— Я хотела пиццу.
В моем периферийном зрении происходит небольшая ядерная реакция.
— Мистер Колдуэлл приготовил чили…
Я достаю двадцатку из заднего кармана.
— Настоящую пиццу. — Мы оба понимаем, что это откровенная и бессердечная взятка, что я полагаюсь на его подростковый метаболизм и на то, что Дэн Колдуэлл использует болгарский перец в своем чили, чтобы оно не было — слишком острым.
Мгновение напряженного молчания. Затем скептически:
— С крылышками?.
На полпути ко второй коробке пепперони зазвонил мой телефон.
Опять этот далекий номер. Пожалуйста, пришли фотографии интерьера здания на elizabeth.baine@iscgroup.com до 20:00 пятницы. Мы с нетерпением ждем возможности поработать с тобой.
Джаспер смотрит на меня, когда я поднимаю глаза. Он немного оттаял под тяжестью калорий, но его лицо снова замкнуто и напряжено.
— Кто это был?