Старший брат царя. Книги 3 и 4
Шрифт:
5
Верблюд шагнул — арба качнулась, два шага верблюда — сажень, за одну версту арба качнётся тысячу раз, и только Аллаху ведомо, сколько качнулась она от Бахчисарая до Оки!.. Плавное покачивание навевает дрёму, и длинной чередой сменяются то ли сновидения, то ли воспоминания...
Саттар-мурза вот уже четверть века около Девлет-Гирея. Да славится имя его! Когда тот был наследником, Саттар охранял его один, а стал ханом, повысили и его — стал начальником большой охраны... О, Алла! Какие только поручения повелителя не выполнял он! А как повелитель доверял ему!
По
О походе сын Саттар рассказывал.
По Московии князья и бояре разделились на два стана и бьются между собой. Дети боярские одного стана провели войско хана через Оку выше Калуги. Повелитель подошёл к Москве без боя. Самозваный царь Иван бросил свою столицу, бегал где-то по северу. Наш герой Крыма, хан Девлет-Гирей, вызвал его на единоборство, как в старину бывало. Где там! Гонцы не могли догнать Ивана. Тогда хан пожёг посады московские, и вдруг город вспыхнул весь. Людей погорело! Хан добрейший не стал добивать погорельцев. Много тысяч пленных взял в Рязанщине. Брал сколько хотел, никто не мешал, большой армии не было, Иван всех увёл с собой. Тогда повелитель послал Ивану подарок — нож и своё слово: беглец-князишка этим ножом должен оборвать свою бесчестную жизнь!
А ныне перед новым походом повелитель вспомнил его, Саттара, пригласил на Большой диван вместе с вельможами Крыма. Верный мурза не лицезрел хана больше года и убедился — слава Аллаху! — повелитель бодр, оживлён, взгляд полон огня... Вот борода заметно поредела... Хан сказал:
— ...Великие и малые! Седлайте коней! Московия у наших ног! После прошлогодней нашей победы русичи не поумнели, князья и бояре продолжают драться между собой. Насмерть перепуганный Иван рубит головы и тем и другим. Настало время возродить дни великого хана Батыя — покорить Московию! И чтобы она никогда не поднялась, удельными князьями станут наши славные слуги! А царём России станет не самозванец, а потомок Чингисхана! Это будет наш последний поход, с нами идут братья по крови: Малые и Большие ногаи, адыгейские князья. Солнцеподобный султан Селим-второй даёт нам своих янычар, пушкарей и пушки. Он верит в нашу победу! В первую годовщину его провозглашения султаном мы принесли ему известие о сожжении Москвы. А во вторую годовщину султанства мы сообщим ему, что Московия стала провинцией Великой Османской империи! Вечное рабство гяурам! Смерть непокорным!
Потом зачитали большой список вернейших из верных, коим раздавались уделы в Московии. Ему, Саттару, на вечное пользование отдавался город Суздаль и селения при нём. Отныне Саттар-мурза становится князем Суздальским!
На другой день великий хан пожелал встретиться с новым князем, вручил ему ярлык на княжество. Хан попросил князя Саттара сопровождать его в новый поход. Во время этого похода стать хранителем
В обозе хана пять больших крытых арб, запряжённых верблюдами, три загружены коврами, кошмами и деревянными остовом ханского шатра и юрты прислуги. В одной арбе с коврами качался Саттар, с ним часто ехал сын Тариф, иногда подъезжал отдохнуть Саттар-младший — рядом с ханом редко удаётся поспать.
В двух других больших арбах ехали женщины: поварихи, кумысницы, три девочки-рабыни со своим скарбом, и старшая женской половины Бибигайша — старая ведьма с крючковатым носом, какая-то родственница хана. Вот она-то и виновата, что больше не ночует в его арбе любимый сын Тариф... А ещё в обозе хана десятка полтора конных арб с укладками, утварью, припасами. Далее в обозе следовали два десятка кобылиц-кумысниц, погонщики с ними. Этим разрешалось отставать, кормить кумысниц, потом нагоняли или их ждали...
Для Саттара-старшего беда пришла нежданно-негаданно... ныне хан в поход не брал жён, ложе его обогревают рабыни-девочки, игривые, как котята, но опаснее тигров... сын Саттара Тариф свободное время проводил в обозе хана с отцом. Бибигайша принялась вынюхивать, что-то заметила и, не сказав ни слова Саттару, шепнула, ведьма, хану. Тот приказал схватить Тарифа!
Саттар-младший прискакал в обоз на взмыленном коне.
— Отец, спасай сына! Повелитель приказал выхолостить Тарифа! Его поволокли к коновалу. Я задержал стражников на свой страх и риск. Вот конь, бежим.
Повелитель в седле беседовал с военачальниками. Саттар-старший спешился, подошёл к коню хана и положил руку на его стремя: неслыханная дерзость — подойти без разрешения! Но хан не приказал схватить старика, верного слугу, а, наклонившись, спросил:
— В чём дело, Саттар-джан?!
— Повелитель, я знаю, что достоин казни, но умоляю: выслушай меня.
— Говори.
— Ты приказал оскопить моего сына Тарифа. Повелитель, возьми мою голову, но пощади сына! Моя вина, что сын непочтителен.
Хан оттолкнул ногой мурзу:
— Все знают: мы не меняем решения! — Саттар повалился на землю, зарыдав. Конь хана, перебирая ногами, отсторонился от упавшего. — Встань! Ты не простой мурза, ты князь! Да простит мне Аллах! Саттар сын Саттара!
— Слушаю тебя, повелитель! — отозвался Саттар-младший.
— Да простит мне Аллах! Отменяю решение! Скачи!
Саттар-младший, посадив коня, развернулся и с места пустил вскачь, два нукера за ним. Саттар-старший целовал сапог хана. Тот позвал:
— Теребердей!
— Я тут, повелитель.
— Возьмёшь провинившегося в свою первую тысячу. Пусть Аллах решает его судьбу.
Хан освободил сапог от объятий Саттара. Тот со словами: «Да благословит тебя Аллах!» пятился задом, соображая, что лучше: прожить жизнь скопцом или погибнуть в бою среди чужих, не всегда добрых ногайцев...
...Плавное покачивание арбы усыпило Саттар-мурзу. Проснулся от незнакомого шума и излишнего конского топота. Поднялась задняя занавеска арбы, заглянул незнакомый нукер, приветствовал его. Оказалось: хан выбрал место долгого стана и приказал доставить шатёр. Кончилось сонное шествие. Нукеры очистили дорогу, обоз хана пошёл на рысях, версты три обходил другие повозки; каждый вельможа вёз свою юрту и собственное хозяйство, хотя все придерживались древнего правила: победителя кормят и снаряжают побеждённые.