Старший брат царя. Книги 3 и 4
Шрифт:
Менее удачной оказалась попытка разгромить татар, двигающихся от Калужского тракта по Наре. Им навстречу вышли две тысячи полка правой руки, воевода князь Одоевский. Одной тысяче князь выбрал место для засады, а другая ударила в лоб и, позвенев саблями, пустилась наутёк. Однако татары не погнались, а продолжали осторожное движение, обнаружили засаду, и этой тысяче пришлось отходить с потерями.
Особенно дорого обошёлся утренний бой стрельцам. Они притаились по обеим сторонам Крымского тракта, пропустили мимо себя несколько сотен передового отряда и ударили по главным силам, положив всех, кто в то время был на тракте между засадами. Потом татары с большими потерями пытались прорваться мимо них, одновременно атакуя их
Тогда татары совершили непривычный для них ход — спешили не одну тысячу джигитов и зашли стрельцам с тыла, одновременно возобновив конные атаки. На беду и русских и татар, загорелся лес. В то время стояла засуха, и пожар сразу охватил место боя. Начали взрываться запасы пороха. Теперь враги зачастую вместе спасались от огня. Но, выбравшись на опушку, продолжали битву. Тут татарам пришла на помощь конница...
Гуляй-город только слегка огрызался огнём заплечных пищалей, когда разворачивалась татарская лава в одну-две сотни всадников и бездумно мчалась на густо лежащие ежи. Дым и огонь над стрелецкой засадой сразу привлёк внимание всех воевод. Потом сражение выплеснулось на опушку. Тогда повернулись несколько прясел, выбежали вои, раздвинули ежи, и лава конников вырвалась на помощь стрельцам... Из трёх тысяч стрельцов за щиты гуляй-города вернулись всего три сотни раненых и обожжённых.
До полдня пойма по обеим берегам Рожайки заполнялась татарами. Наиболее отчаянные и нетерпеливые из них наскакивали на рассыпанные ежи гуляй-города и наспех созданные укрепления на правом берегу реки, их отгоняли стрелами и пулями, нападавшие несли бессмысленные потери. После полуденного намаза татары начали строиться тысячами, по всей пойме насчитали две тьмы.
На опушке леса показался сам хан на белом коне в окружении знати. Шатёр ему не ставили — всем ясно: с гяурами будет покончено до вечернего намаза! Пойма ревела славу великому хану...
Появление хана ускорило построение конницы. Поспешно из кустов выкатили пушки, с полсотни разных из тех, что возили с собой темники и которые отбили у русских. Около них суетилось необычно много пушкарей. Из городка по ним ударили дробом, пушкарей ветром сдуло, хотя убитых оказалось единицы. Камчи начальных людей вернули пушкарей, несколько пушек даже пальнули и показали отсутствие опыта у них — все ядра не долетели. Зато русские открыли огонь, не допуская пушкарей к пушкам.
Повелитель забыл об осторожности. Выхватив ятаган, рванулся расправиться с неумехами. Как раз в это время из городка пальнули несколько пищалей, каменные ядра с противным чавканьем запрыгали вблизи окружения хана. Конь одного из князей скакнул в смертельном прыжке, конь хана поднялся на дыбы. Тут повелитель выхватил белый платок и махнул им. Взвыли трубы, забили барабаны, тысячи глоток крикнули «Алла!» Три ряда первых тысяч взяли с места вскачь. Все пушки, пищали, ручницы из гуляй-города открыли огонь. Дым, пыль скрыли прясла укрепления...
К моменту приступа гуляй-город представлял собой вытянутый прямоугольник от холма близ тракта к оврагу около леса сажней на восемьдесят, в ширину — вдвое меньше. В ограде без малого сотня прясел, за которыми стоял наряд, позади него — неполный второй ряд прясел, запасные пушки и для быстрой помощи — пешие и конные вои. Затем загоны для коней, станы для воев и несколько шалашей-домиков из прясел для воевод.
Когда у татар началось построение тысяч, Клим объехал весь городок — людям и коням было тесно, но порядок сохранялся. Грызлись только татарские кони в тесном загоне в торце городка над оврагом. С этой стороны около оврага татар было немного — не более трёх тысяч, это было заграждение на случай, если русские попытаются уходить в лес. Между рекой и стенами татар вообще не было — всё пространство простреливалось даже малыми пушками.
Больше всего строилось тысяч на вырубке по другую сторону большака,
После знака Девлет-Гирея приступ начался со всех сторон, тысячи появились даже из-за реки. Но быстро определилось, что главный удар наносится со стороны леса в среднюю часть стены. Первыми пошли тысячи, построившиеся на опушке леса. На их место сплошным потоком мчались тысячи от дороги. Они от опушки плавно разворачивались вдогон первым тысячам.
Дым! Пыль! Тысячеголосый рёв людей, ржание коней и грохот пальбы!
...Русские пушки стреляли непрерывно, потому что опытные пушкари разделились на группы по три пушки в каждой. Первая пушка стреляет, вторая наводится, третья заряжается. На заряд — больше всего времени: после выстрела ствол прочищают влажным квачом на длинной ручке. Потом в ствол кладут картуз с порохом. Проталкивают его вместе с пыжом из тряпья, а то и из сена. Следующий картуз с дробом или ядро и опять пыж. Со всем этим надобно управиться, пока другие две пушки прицеливаются и стреляют. Когда идёт сплошным потоком враг, прицеливаться просто. В стрельбе — определённый порядок: прочистить затравочное отверстие и прорвать рогожку картуза, подсыпать в затравку порох и приложить жигало или горящий фитиль... Пушки стреляли беспрерывно! Татары шли густой стеной — обильную жатву находила смерть!..
Но первая тысяча сменяется второй, вторая — третьей... Тела людей, лошадей завалили ровчик, надолбы, поломали ежи. Лошади становятся на дыбы перед пряслами, ядра из пушек прошивают животных насквозь. Идущие за ними поднимаются по трупам, через секунды сваливаясь замертво. Наступает массовое безумие: люди, идущие на верную смерть, не понимают этого и стремятся обогнать соседа!..
Перед пряслами ещё шевелящая гора, кони на вершине горы, они нависают над пряслами и вместе с ними валятся на пушки. Пушкари, отбиваясь саблями, убегают за второй ряд прясел, который только что установили и продолжают укреплять. Оживают пушки второго ряда. Клим со своими людьми подтаскивают прясла, удлиняя второй ряд и готовясь ставить третий. Русские вои с пиками преграждают путь татарам между первым и вторым рядами прясел...
Татар ещё недостаточно, чтобы повалить вторую стену, не погибшие от огня пушек растекаются между стенами, их встречают пики русских.
Но нажим татар заметно ослабел — безумие охладилось. Нападающим требуется проехать несколько сажней не только по трупам правоверных, но и давить раненых... Вот двое знакомых из другой тысячи с воплем, загораживаясь руками, падают под копытами лошади! А вот мулла на коленях, весь в крови, молитвенно сложил руки... и он под копытами!.. Беда, коли джигит смотрит на землю, это дело коня. А его взгляд — только вперёд! Но впереди новая стена, и перед ней начинает образовываться гора трупов... Слабеет рука, держащая повод, кони без управления обтекают прясла следом за убегающими конями, потерявшими всадников. Теперь раненые, истекая кровью, отползают от страшных стен.
...Хотя ещё вокруг татары, пушки перестали палить, пушкари не заряжают пушек потому, что стволы раскалились, несколько пушек потеряли своих пушкарей — порох воспламенился при зарядке. Во время боя на такую мелочь не обращали внимания. Гуляй-вои вместе с пушкарями оттаскивают убитых. Собирают разломанные, окровавленные ежи, несут в городок, восстанавливают, вяжут новые...
Дивей-мурза со своими тысячами вышел на пойму Рожайки в самый разгар приступа на гуляй-город. Он досадовал на себя за неудачный поход, за опоздание, и вообще сегодня день сплошных неудач! Разрешив своим тысячам короткий отдых, он с сотней охраны подъехал к хану с низким поклоном и поздравлениями. Тот обрадовался: