Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
Шилов позвонил Соловьеву.
– Внимательно! – отозвался Сергей бодрым голосом.
– Я тут телевизор смотрю...
– Знаю, я уже на работе.
– Почему меня не подняли?
– Из наших никого не подняли, там УБОП работает.
– Какой отдел?
– Догадайся с трех раз.
– Черт...
– Алиби у тебя есть?
Затягивая поясок халата, из спальни вышла Юля. Шилов посмотрел на нее и вздохнул, отвечая на вопрос Соловьева:
– Есть, но, боюсь, недостаточное. Слушай, я тут заскочу в одно место, а ты «сходку» сам проведи.
– Ты
Шилов положил трубку. Юля встала рядом с ним:
– Ты почему меня не разбудил? Хотел сбежать втихаря? А я тебе хотела завтрак приготовить.
– Ужин. Готовить надо ужин. – Шилов одним глотком допил кофе и встал из-за стола. Коротко поцеловав Юлю, пошел в прихожую.
– Тебе точно идти надо?
– Точно, – не оборачиваясь, ответил он.
– Если передумаешь, найдешь меня здесь. Я сегодня никуда не хочу.
Шилов вышел из дома, сел в машину, поехал.
В эфире пронеслось:
– Пошло движение. Работаем.
– С Богом!
Проехав несколько кварталов, он вроде бы вычислил две машины «наружки». Кажется или на самом деле они? Якобы, в тактике работы контрразведки есть такой прием, когда несколько часов, или даже дней, перед задержанием шпиона откровенно пасут, специально засвечиваясь, чтобы расшатать ему нервы и заставить сделать ошибки. В милицейской практике с такими обоюдоопасными хитростями Шилов не сталкивался, но чего не бывает, вдруг Виноградов дал такую команду?
Глупости!
Чего не бывает – того не бывает.
Шилов вытер взмокший от напряжения лоб. Ладно, покрутимся еще, посмотрим, кто сзади таскается.
Кожурина допрашивала свидетельницу по случившемуся тремя днями раньше убийству, когда в кабинет влетел Арнаутов.
– Это Шилов, – заявил он с порога.
Свидетельница испуганно замолчала, глядя на Кожурину так, как будто просила защиты от этого выскочившего, как чертик из табакерки, здоровенного рассерженного мужика.
– Анна Николаевна, подождите, пожалуйста, две минуты в коридоре, – ровным голосом предложила Кожурина, но как только за женщиной закрылась дверь, раздраженно сказала: – Спокойнее, Коля, ты что разошелся?
– Моцарта убрал Шилов. Концы зачищает, сука!
– Смелое утверждение.
– Знаешь, кто в живых остался? Мой человек, – Арнаутов имел в виду Костю Губина, который присутствовал на всех последних встречах Моцарта с Шиловым, а ночью сидел за рулем моцартовской машины и, получив две пули в грудь, теперь балансировал между жизнью и смертью в реанимации. – Врачи не дали поговорить, но кое-что я все-таки выяснил. Так вот, вчера вечером Шилов встречался с Моцартом. После чего Моцарт ломает все планы, срывается домой, собирается и гонит в аэропорт. А на дороге его ждет засада: два киллера под видом гаишников. Организовать это, кроме Шилова, никто не мог.
Слушая Арнаутова, Кожурина вспоминала вчерашние слова Юрки Голицына. Обидные слова, и поделом она Юрку выставила из кабинета, но, может быть, он в чем-то был... Или не был?
– Что
– Выпиши обыск.
– Да дело-то еще не у меня!
– Таня, время уходит.
Кожурина достала из ящика стола чистый бланк постановления на производство обыска, и принялась быстро его заполнять. В конце концов, даже если шефу ее поспешные действия не понравятся, серьезным наказанием это ей не грозит, а вдруг Арнаутов и вправду что-то найдет? Она имела много возможностей убедиться, что полученная им оперативная информация, помноженная на его интуицию, приносит положительные результаты.
Продолжая писать, между делом спросила:
– У Моцарта охрана была серьезная. Как умудрились...
– Я же говорю, засада была.
– Это навыки иметь надо.
– Шилов срочную в десанте служил. В развед-роте. Вот тебе и навыки.
Кожурина заполнила постановление. Арнаутов подошел, чтобы взять его. В последний момент Кожурина отдернула руку с постановлением:
– Коля, то, что ты говоришь, – это все косвенное. Ты мне для обвинения что-нибудь дай.
– Будет, – уверенно заявил Арнаутов.
Юля сидела на кровати и рисовала эскизы одежды. Работа шла быстро. Юля думала, что если ничто не помешает – а что может помешать? – то она ликвидирует все накопившиеся за последние дни долги, и займется приготовлением ужина. В холодильнике достаточно самых разных продуктов, чтобы порадовать Романа деликатесами.
В дверь позвонили. Звонок был хозяйский, уверенный. Юля улыбнулась и бросилась открывать. Не иначе, Шилов вернулся.
На площадке стояли несколько человек. Один был в милицейской форме, остальные в штатском. Среди них – пожилая женщина с сочувствующим взглядом, и мужчина в домашней одежде.
– Здравствуйте, – сказал Арнаутов, показывая постановление на обыск.
Юля попыталась прочитать, что там написано. «Следователь... рассмотрев материалы уголовного дела... принимая во внимание, что в квартире гр-на Шилова Р. Г. могут находиться предметы и документы, имеющие значение для дела...» Какое дело? Какие предметы?
– Романа нет дома, – сказала Юля.
– Мы знаем. Ваш сожитель задержан, – в нейтральное слово «сожитель» Арнаутов смог вложить самый негативный смысл.
– Как задержан?
– Так. А вам, девушка, до начала обыска я предлагаю добровольно выдать находящиеся в квартире предметы и вещи, запрещенные к гражданскому обороту или добытые преступным путем. Вы желаете выдать их добровольно?
– Нет...
– Тогда мы будем искать. Товарищи понятые, проходите...
Понятыми были те самые мужчина в домашней одежде и женщина с сочувственным взглядом. На протяжении часа, пока длился обыск, она так и смотрела на Юлю, будто стараясь ее поддержать, тогда как мужчина с интересом наблюдал, как люди Арнаутова роются в вещах. Потерянно глядя на них, Юля думала, что они не столько стараются что-то найти, как с каким-то мстительным удовольствием создают беспорядок.