Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
– Он задержан.
– Да? Ну, тогда полагается его присутствие при обыске.
– Или присутствие его руководства, – дополнил Арнаутов.
– Я – подчиненный, – развел руками Серега, продолжая загораживать подход к столу Шилова.
– Громов уже идет. Сергей, не валяй дурака!
– Сергей Алексеевич, – поправил Арнаутова Соловьев. – И я никого еще здесь не валяю.
Зашел Громов. Лицо у него было таким, будто он терпел сильную физическую боль и безуспешно пытался скрыть это от окружающих.
– Соловьев,
Сказал и вышел.
– Прошу, – Соловьев перешел на другую половину кабинета, к Стасу.
Федоров сел за стол Шилова. Пока он там располагался и осматривался, Арнаутов приказал:
– Откройте его сейф.
– У нас нет ключа, – ответил Серега.
– Ничего, – Федоров достал из своего портфеля опечатанный конверт. – Я взял дубликат в канцелярии.
Он аккуратно вскрыл конверт, достал ключ и, дважды провернув его в замке, открыл толстую дверь.
Сейф был пуст. Только на верхней полке лежала картонная папка с несколькими листами бумаги.
Федоров растерянно посмотрел на Арнаутова. Тот протянул руку:
– Давай.
Федоров отдал папку. Арнаутов нетерпеливо раскрыл ее, нахмурился и прочитал. По мере чтения речь его замедлялась, а на лице стали проступать багровые пятна:
– «Источник сообщил, что в рюмочной „Носорог“ познакомился с Мишей, который рассказал, что украл у соседки электрический чайник и продал его...» Что за бред?!
– Слабые оперативные позиции, – вздохнул Скрябин.
– Низкий уровень информации, – посочувствовал Соловьев.
У Федорова пропиликал сотовый телефон. Он выудил трубку из пиджака, ответил. Лицо у него вытянулось:
– Та-а-ак... Они предупредили его. Звонок был сделан с телефона 102...
– ...21–70. Я угадал? – Соловьев улыбнулся, а Скрябин покачал головой:
– Дырку вы от бублика получите, а не Шарапова.
– Они переложили все бумаги и вещи к себе, – прищурился Арнаутов, бросая никчемную папку. – Откройте ваши сейфы!
– Обыск выписан на рабочее место майора Шилова. Посмотрели – свободны. Нам работать пора, – ответил Серега.
– Отнимите у них ключи, – приказал Арнаутов операм-уэсбэшникам, и хотя те не являлись его подчиненными они без заминки дернулись выполнять приказание.
Серега и Стас мгновенно выхватили пистолеты:
– Назад!
Синхронно щелкнули спущенные предохранители. Соловьев целился в Арнаутова, Скрябин держал на прицеле оперов-уэсбэшников, которые замерли с таким растерянным видом, что сразу стало понятно: к подобному повороту событий они не были подготовлены даже в глубокой теории.
Шилов нашел таксофон, подходы к которому просматривались во все стороны, и позвонил, используя только что купленную карточку:
– Карташова мне! Иваныч, ты? Меня накрыли, я ухожу в бега. Серьезно... У меня девушка на квартире. Если
Дав отбой, Шилов хотел набрать еще один номер, но увидел, как к нему направляется сержант-постовой. Что ему надо? Решил просто посмотреть документы? Или уже дали ориентировку и сержант его опознал? Нет, тогда бы он не шел так беспечно. Вообще не стал бы подходить один, встал бы за углом и по рации вызвал подмогу. Здесь, по соседству с Московским вокзалом, помощь не заставит себя долго ждать, так что проявлять личный героизм, в одиночку задерживая опасного преступника, нужды нет.
Может, ему просто надо позвонить? Вообще-то, у всех постовых давно появились мобильные телефоны, так что если этот сержант идет звонить, он или слишком честный, или тоже оборотень. Или ни то, ни другое, а просто сдох аккумулятор в мобильнике.
Шилов забрал карточку, повернулся к сержанту спиной и стал уходить.
Не то, чтобы он ждал окрика: «Стой!» и звука передернутого затвора, но... Не выдержал, оглянулся.
Сержант, не проявляя к Шилову интереса, снял таксофонную трубку и начал набирать номер.
Роман остановился и закурил. Оборотень, говорите? Ну-ну!
В жизни на нелегальном положении есть миллион минусов. Но есть и достоинства. Так что поборемся. Зная, как работает система, он сможет прятаться в пятимиллионном городе очень долго.
Столько, сколько потребуется, чтобы установить, кто есть кто на самом деле.
– У вас что, совсем башню снесло? – Арнаутов двинулся на Соловьева. – Да я вас, говнюки, по стенке размажу!
– Назад! – Соловьев взвел курок.
– Ты в кого стволом тычешь? – Арнаутов выхватил свой пистолет; вслед за ним достали оружие и опера-уэсбэшники. – Ну, давай, жми!
Федоров обмяк в кресле и незаметно схватился за сердце.
Пятеро человек целились друг в друга. Никто не хотел начать первым. Но каждый был готов, как только прозвучит первый выстрел, или даже если только покажется, что он сейчас прозвучит, разрядить магазин. И понимал, что стоять и целиться до бесконечности невозможно. У кого-то первого обязательно сдадут нервы, и тогда он или опустит оружие, или...
С такого расстояния не промахиваются.
Арнаутов, держа на мушке голову Соловьева, сделал еще полшага вперед. За ним подтянулись и уэсбэшники, выцеливающие Стаса.
У Стаса зазвонил сотовый телефон.
Неожиданный и резкий сигнал мог заставить чей-нибудь палец дрогнуть, и тогда... Обошлось.
Не опуская глаз, Скрябин нашарил на поясе телефон, отцепил, поднес к уху:
– Да! Света, я немного занят... Нет, я в ГУВД. Просто минут через пять меня пристрелят, и вы с матерью можете радостно перегрызть друг другу глотки. Все!