Старший оборотень по особо важным делам
Шрифт:
– Егорова знаешь? Говори, ну!
– Опер из четвертого изолятора? Знаю.
– Какие у них отношения с Шиловым?
– Интимные, блин! Какие у оперов могут быть отношения? Оперские.
– «Наружка» засекла Егорова с бабой Шилова. А когда мои ребята поехали к нему, их положили, в два ствола. Соседка через глазок видела убийц. По описанию – Егоров и Шилов.
– Бред!
– А мой сын с пулевыми – это тоже бред? Если он умрет, я тебя на куски порву. Говори, где Шилов, тварь!
– Слушай, полковник, – Скрябин оперся на локоть, посмотрел на Арнаутова снизу
– Его что, не разоружили? – Арнаутов, изумленно посмотрел на Кожурину.
Она нервно ответила:
– На каком основании? И потом, это ваши милицейские дела.
– Выписывай задержание!
– Коля, сядь. Или я тебя выгоню с допроса.
Арнаутов стиснул зубы и сел.
Кожурина посмотрела на Скрябина:
– Станислав Александрович, ситуация сложная, давайте разберемся спокойно. Я понимаю, что вы с Шиловым дружили, но – факты. Шилов, видимо, засек слежку, бросил машину и скрылся. Его машина все время находилась под наблюдением. Потом Шилов попросил забрать машину, Соловьев в нее сел и взорвался. Вопрос: кто и когда подложил взрывное устройство? Сотрудники службы наружного наблюдения утверждают, что машина была все время под их котролем. Значит, бомбу мог оставить только Шилов. Логично?
– Нет. Если «наружка» упустила Шилова, то, значит, она и взрывника могла прошляпить.
– Не могла, – рубанул Арнаутов, заскрипев стулом.
Скрябин на него не обернулся, продолжал говорить:
– Вы так пытаетесь подогнать все факты под одну версию. Вам что, Шилова заказали? Кто?
– Вы меня плохо слушали?
У Скрябина зазвонил телефон.
– Момент, – сказал Стас, доставая его. – Да! Да, Света, записку я нашел. Понимаю... Я тоже устал...
– Положи телефон, – рыкнул Арнаутов, – ты на допросе.
Стас продолжал говорить:
– Свет, я все это слышал. Сейчас ты от меня чего хочешь?
– Станислав Александрович, мы вам не мешаем? – Кожурина постучала ручкой по столу.
– Света, поговорим позже, я сейчас занят.
Не успел Стас убрать «трубку», как раздался новый звонок. Он раздраженно ответил: «Да!», но тут же изменил голос: звонил врач из больницы.
– Да, это я. Без изменений?
Арнаутов вскочил и попробовал отобрать телефон. Одной рукой удерживая Арнаутова на расстоянии, Скрябин продолжал говорить.
– Коля! Коля! – Кожурина растерянно наблюдала за их борьбой. – Коля, перестань!
Арнаутов все никак не мог дотянуться до телефона. Удачно схватив его за рукав куртки, Скрябин блокировал все попытки прорваться к мобильнику.
– Операция – это хорошо. Сколько она будет стоить?
– Да прекратите вы! – закричала Кожурина.
Стас поморщился и переспросил:
– Сколько?
– Что он себе позволяет, щенок?! – Арнаутов вырвал свою куртку из руки Скрябина и отступил, всем своим видом показывая, что если бы они сцепились всерьез, то он бы, конечно, своей цели добился.
Стас, наконец, разобрал, какую цифру называет врач.
Стоимость
– Нет, таких денег у меня нет. Спасибо, доктор. Я перезвоню.
Выключив телефон, Скрябин секунду-другую поразмышлял, глядя в пол, и решительно встал:
– Если не будете сейчас задерживать, я пойду. А то голова что-то болит.
Не дожидаясь ответа, он вышел.
– Ты что делаешь? – едва закрылась дверь, спросил у Кожуриной Арнаутов.
– Что ты от меня хочешь?
– Задержи его!
– Шнурки тебе не погладить? У тебя на него ничего нет, кроме эмоций.
– Закрой его хотя б на двое суток.
– Да? А отвечать ты будешь?
Играя желваками, Арнаутов смотрел на Кожурину.
Она, стараясь не встречаться с ним взглядом, убирала со стола непонадобившиеся бумаги.
Напряженная сцена была прервана появлением Кустова:
– Я сейчас Скрябина встретил. Вы его что, отпустили?
– А вы, для начала, кто будете? – вскинулась Кожурина.
– Кустов Лев Павлович, – отрекомендовал его Арнаутов. – Зам. начальника Управления собственной безопасности.
– Представляться надо... У него мать в реанимации, он неадекватен.
– Неадекватен? – Заложив руки за спину, Кустов качнулся на каблуках. – Хм... Это не помешало ему адекватно предупредить Шилова.
– То есть? – растерянно спросила Кожурина.
– Полчаса назад с его мобильного был сделан звонок на квартиру Соловьева. Трубку снял Шилов. Скрябин предупредил его, что на квартиру едут с обыском, и, естественно, мои ребята никого не застали.
Арнаутов посмотрел на часы:
– Полчаса назад он был здесь.
– Значит, он позвонил у вас из-под носа.
Арнаутов оперся кулаками на стол Кожуриной:
– Ну, ясно тебе теперь? Курица!
Сказал, и вышел, хлопнув дверью.
Ошарашенная Кожурина посмотрела на Кустова:
– Лев Павлович, может быть, хоть вы мне объясните, что происходит?
Тот задумчиво покачал головой:
– Я бы и сам хотел это знать. Ребят жалко, глупо погибли. Стреляли в упор – значит, подпустили. Может, и вправду свои были?
19
Времени было только десятый час вечера, но казалось, что уже намного позднее.
Егоров сидел на пустой трамвайной остановке и доедал шаверму.
Куда податься? К друзьям, к родственникам? Там станут искать в первую очередь. Обратиться к кому-нибудь из старых «клиентов», которые проходили через его руки в тюрьме? Были ведь далекие от прямой уголовщины «экономисты», располагающие достаточным связями и финансами, чтобы надежно спрятать беглого человека. Были и бандюки, вроде Айдара Шамангалиева, которые, несмотря на свой род занятий, не стали откровенными сволочами, и готовы заплатить добром за добро. Даже без записной книжки он мог вспомнить десяток-другой адресов, по которым ему в любое время суток помогут. Так что такой вариант – тоже выход. Но уж больно не хочется им пользоваться.