Старуха 3
Шрифт:
Но Лаврентий Павлович, лично инцидентом занявшийся, обратил внимание на то, что — по словам одного из спрятавшихся во время погрома работников слюдяного карьера, из карелов — группой руководил знакомый ему финский офицер. Причем не просто офицер, а замначальника финского пограничного отряда из Куолаярви. И Лаврентий Павлович послал свою уже группу «специалистов», попросив из внимательно персонажа расспросить о том, зачем он занялся разгромом небольшого рудника и почему там лично расстрелял двоих гражданских. «Специалисты» поступили проще: они персонажа просто приволокли на советскую территорию,
Интересного персонаж рассказал много: и то, что «советских» он уже лично убил почти десять человек (большей частью карелов, которых он презирал как «недочеловеков»), и то, что все диверсии против СССР планируются в Генштабе и финском разведуправлении, и много еще чего. Но главное — он рассказал про сеть концлагерей для советских граждан, и сообщил что один из них — в котором содержится «несколько сотен» советских людей) — размещается вообще в восьмидесяти километрах от Ленинграда, рядом с деревушкой Перкъярви. Другая группа «специалистов» местность посетила — а вернувшись, доложила, что концлагерь имеется, в нем содержится «более ста двадцати человек», а неподалеку, в овраге, свалены в кучу трупы числом «наверняка больше сотни».
А еще они сообщили, что от границы до этой деревушки сосредоточено более десятка тысяч финских солдат, причем вооруженные непропорционально большим количеством артиллерии и даже танков — и стало очевидно, что финны готовятся к войне. Валериан Владимирович высказал свое мнение по поводу такой подготовки:
— Очевидно, финны решили, что раз мы почти все танки отправили на восток, то тут они сильного сопротивления не встретят — а на Карелию они давно уже зуб точат.
— Надо финнам этот зуб срочно выбить, — влезла со своим мнением Вера. Вообще-то ее на это совещание никто не звал, Иосиф Виссарионович даже сморщился недовольно, когда ее увидел, но выгонять не стал, сказав, что «раз уж вы здесь, то останьтесь, у меня к вам тоже несколько вопросов будет… после совещания».
— Ты выбивать будешь? — сердито спросил Валериан Владимирович.
— Нет конечно. У меня сил не хватит, а вот у Вячеслава Михайловича… я думаю, нужно выкатить финнам ноту по поводу концлагеря, потребовать немедленный допуск к нему нашего, скажем, батальона охраны для обеспечения безопасной эвакуации похищенных советских граждан на Родину. А если они откажутся — то тогда да, объявляем войну. То есть не ноту, а ультиматум, думаю, товарищ Молотов лучше знает, как эти дипломатические бумаги называются.
— Товарищ Молотов знает, — мрачно отозвался Вячеслав Михайлович, — а еще товарищ Молотов знает, что если мы объявим Финляндии войну, то у нас возникнут огромные трудности во взаимоотношениях с кучей других стран.
— А если финны на нас нападут? — вкрадчивым голосом поинтересовался Лаврентий Павлович. — Причем в присутствии иностранных корреспондентов и сотрудников диппредставительств, британских, американских, шведских?
— И ты знаешь, как это проделать? — недоверчиво спросил Иосиф Виссарионович.
— Я не знаю. А вот командир отряда, который проводил там разведку, предложил довольно интересный план. То есть он предложил, как наших людей оттуда вытащить —
Вера просидела в Кремле часов до двух ночи. За сына и мужа она не беспокоилась: с Женькой сидела «штатная нянька» — двоюродная сестра Светки Бачуриной, четырнадцатилетняя девчонка, которая очень хотела «поступить в университет» и которую Вера предложила послать к ним в Москву, пообещав Свете ее как следует подготовить к вступительным экзаменам. Пока Катя все же просто ходила в школу неподалеку от дома, но после школы она и о Женьке трогательно заботилась. А Витя — он уже привык к тому, что жена часто сильно задерживается на работе, так что вполне самостоятельно мог с домом управиться. Хотя и сам работал часто до поздней ночи…
Когда совещание закончилось, Иосиф Виссарионович, раскурив трубку, повернулся к Вере:
— Ты, как я понимаю, давно уже у нас Кассандрой на полставки устроилась. И что в свете сегодняшнего обсуждения напророчить можешь? Ведь если финны начнут воевать всерьез…
— Хорошего я напророчить сегодня не смогу. Но все же попробую, а вдруг получится? Насколько я понимаю, финнов очень сильно британцы вооружить поспешили: несколько десятков танков «Виккерс» — это, по-моему, даже больше, чем в британской армии таких имеется. Причем я точно знаю, что у финнов денег просто не было, чтобы столько танков купить.
— Ну, про деньги ты все лучше всех знаешь, так что спорить не буду.
— И не надо, я просто пока рассуждаю. Самолетов у них тоже для крошечной страны многовато, но опять же, их в землю зарыть много времени не потребуется. С армией — то есть с пехотой финской — дела, как я поняла из доклада Лаврентия Павловича, картинка для нас похуже выглядит, но он и с ними справится. Так что основной вопрос сейчас для нас — это не как финнов уконтрапупить, а что с ними после войны делать.
— Ты о предложениях товарища Куусинена слышала?
— Слышала, и я их поддерживаю. Но не целиком и полностью, а лишь частично. Но об этом сейчас вообще рановато говорить, своих дел невпроворот.
— Я как раз по поводу своих дел хотел с тобой поговорить. Нам же наверняка потребуется еще больше выпускать боеприпасов…
— Завод в Сланцах уже переведен на работу по программе военного положения.
— Это как «уже переведен»?
— Ну, пока вы тут спорили по поводу идей Лаврентия Павловича, я в приемную вышла и по ВЧ с заводом связалась. Программы-то еще два года назад составлены, так что мне трех минут достаточно было — а там ребята сообразительные, все остальное сами сделают. Думаю, уже сделали.
— Ну… хорошо. А по поводу наращивания выпуска всего остального? Тех же танков, например?
— Нарастить выпуск можно только там, где имеются неиспользование резервы — а в НТК таких нет. Если мы переходим на производство боеприпасов, то сокращаем выпуск гражданской продукции, а там, где гражданской раньше не производилось, и так работают на полную мощность. Так что «Терминаторы» как выпускались по две штуки в сутки, так и будут по паре делаться. Завод-то уже год в три смены работает, а в сутках только двадцать четыре часа, четвертую смену не впихнуть.