Старуха 3
Шрифт:
— Выбирайте, где завод ставить. Я голосую за Усть-Каменогорск, там скоро электричества много будет.
— Года через три много будет.
— Пока пару угольных станций поставим, авиазаводу хватит… для начала.
— Ты собираешься там же и алюминий для самолетов выплавлять? Зачем авиазаводу… какие электростанции?
— Шведские. А алюминий я там выплавлять не собираюсь, там же три полиметаллических рудника, Саша Новоселова на них такой зуб точит! Там же одного бериллия… а товарищу Хлопину бериллий очень нужен. И, кстати, литий тоже — но об этом потом.
— Могу объяснить, но не буду
— Не так, но вот электричества там потребуется вагон и маленькая тележка. Две тележки, в виде угольных станций, а вагон — ну да, через три года.
— Ты не знаешь, почему мне так хочется тебя стукнуть больно?
— Знаю.
— А знаешь, почему я все же не стучу тебе по башке?
— Потому что мы с Витей Сережу к институту подготовили? Кстати, как у него с учебой-то, что-то он вообще в гости заходить перестал…
— Весь в учебе, с тебя, заразы такой, пример берет. Говорит, что раз уж Вера смогла стать лучшим химиком, то уж ему не стать лучшим инженером просто стыдно будет. Надеюсь, станет, может и не лучшим, то уж наверняка хорошим. А что?
— Да он грозился помочь мне с музыкой, оркестровку обещал сделать. Но это вообще не к спеху.
— И с музыкой ты его… Но Нино все же волнуется: парню-то всего четырнадцать, а уже в институте…
— И что? Я вообще в двенадцать поступила.
— Но ты-то — гений, а он — простой мальчишка!
— Ну давайте, хвалите меня посильнее! Я — не гений, просто… так получилось. И у него получится. Но если хотите, то я за ним еще послежу, помогу в чем-то.
— Ты же химик, а он по радио…
— Я помогу ему просто не переутомляться. Я же знаю, как это проделать.
— Ладно, согласен. То есть приму твою помощь с благодарностью. И я, и Нино… но если ты накосячишь — по работе, имей в виду…
— Пока вроде не случалось.
— И, надеюсь, и не получится. Извини, я все же немного переволновался… за Серго.
Страна работала не покладая рук, предприятия НТК вообще почти все перешли на трехсменную работу, а вот у Веры режим стал гораздо более спокойным. Вера Андреевна уже сделала практически все, что хотела и могла, Старуха пришла к выводу, что и армия к внезапной войне готова, и промышленность — так что можно немного и расслабиться. В конце концов, заняться простыми семейными делами…
Перед Новым годом Вера с мужем и сыном на недельку поехали в подмосковный санаторий — в университете зачетная сессия не требовала постоянного ее присутствия, в Витя, вот уже два года проработавший без отпуска, наконец тоже решил отдохнуть… Вообще-то они собирались отдыхать две недели — но не получилось, и не получилось не из-за Веры: на «Химавтоматике» совершенно внезапно (как, впрочем, и всегда) возникла проблема со специальными станками и Витю просто выдернули обратно в Москву, а сидеть в санатории без мужа… Вера решила, что это будет неправильно, тем более «внезапность» она и обеспечила.
Предложив обеспечить солдат «качественным рационами», упакованными не в традиционные консервные банки, и даже не в банки из алюминия, а в пластиковые пакеты. Два слоя полиэтилентерефталатной пленки с проложенной между ними тонкой алюминиевой фольгой прекрасно защищала продукты от порчи, а для
— Я что-то вообще не понимаю, — пожаловался жене Виктор, — столько лет армия без этих пластиковых консервов существовала, а теперь лишнюю неделю подождать не может. Брей какой-то!
— Ох, Витенька, боюсь, что это не бред. Это вдруг армия начала срочную подготовку к серьезной войне.
— А была война у нас несерьезная?
— Да, те две войны, с Японией и Финляндией просто разминкой были. Ты про договор с Германией в газете читал?
— Ну да, но он ведь вообще о мире!
— О мире, да не совсем. Насколько я разбираюсь в политике, этот договор означает, что немцы собираются напасть на Польшу. Или еще на кого-то, и не хотят, чтобы СССР им в этом помешал, напав с тыла. А мы очень не хотим, чтобы немцы после Польши на нас напали. Так что, мне кажется, это договор о вооруженном до зубов нейтралитете, а то, что тебя с консервами из отпуска выдернули, говорит о том, что наши руководители очень хотят, чтобы зубки у нас стали хоть чуточку поострее.
— А ты…
— А я вот уже двенадцать лет занимаюсь исключительно тем, что зубки наги точу. Судя по результатам прошедших войн, кое-что полезного я сделать все же сумела. Но один человек не может сделать всё, так что и твоя работа будет очень, очень полезна. Бойцу же не только патроны в бою нужны, боец должен быть силён, а для этого ему требуется хорошо кушать…
— Я не хочу кушать, — с гордым видом заявил Женька, — я уже покушал!
— Ты молодец, — улыбнулась Вера, — а вот мы еще не совсем молодцы, но сейчас исправимся. Хоть чаю с нами попьешь?
— С пряниками? Я еще конфету хочу, шоколадную! Две конфеты! — и мальчишка показал растопыренную пятерню. — Вот столько!
— Одну! А то будет у тебя диатез!
— Не будет. А что такое диатез?
— Лучше тебе это не знать… на кузню пойдем или сюда ужин принести?
Павел Осипович и Владимир Михайлович перед Новым годом встретились на совещании, проходящим под руководством Петра Ионовича Баранова. То есть Баранов совещанием руководил, а Сухой и Мясищев «совещались», потому что больше там никого не было:
— Итак товарищи, вам дается новое задание…
— Обоим сразу? — поинтересовался Мясищев.
— Нет, каждому отдельное. Павел Осипович, что у вас по новому истребителю?
— В марте начнет летные испытания.
— Это хорошо, тут из НТК пришло указание уже передавать его в серийное производство а Верхнеудинск. Они, по крайней мере я так это указание понимаю, в то, что машина у вас получится, верят безусловно. Я тоже верю… но вам выдано еще одно задание, вот, ознакомьтесь.
— Они так в НТК уже и конструкцию готовую предлагают?