Статьи, дневники, замыслы

Вертов Дзига

Глава тридцать восьмая: Аня

На часах уже почти одиннадцать, когда до меня вдруг доходит, что в доме стало подозрительно тихо. Сегодняшний день был таким изматывающим, что только присутствие Влада не дает мне расслабиться и провалиться в сон. Хотя правильнее было бы сказать — с каждой минутой к полуночи меня начинает потряхивать от витающих в голове мыслей о том, что мы проведем ночь под одной крышей.

Конечно,

это будет не в первый раз.

Конечно, Грей точно не будет ни к чему меня принуждать.

Не уверена я только в одном — в том, что мне хватит ума первой на него не запрыгнуть.

Я допиваю остатки чая и крадясь в гостиную, чтобы проверить, почему эти любители приносить в жертву своих звероподобных последователей, вдруг стали такими молчаливыми. И появляюсь как раз в тот момент, когда Влад берет на руки крепко спящую Марину и, подмигнув мне, несет ее на второй этаж. Что-то мне подсказывает, что после всех сегодняшних впечатлений, разбудить ее завтра в школу мне даже пушечный выстрел не поможет.

Возвращаюсь на кухню, в сотый раз пытаюсь смахнуть пылинки с идеально чистых стаканов и тарелок, уже стоящих на своих местах.

Да с чего я вообще решила, что Влад спустится вниз? У него же завтра вылет, нужно выспаться, наверное, и перед поездкой в аэропорт дела есть. Наверное, уже зубы почистил и десятые сны видит.

— Проспит теперь как убитая, — слышу его немного охрипший от смеха голос, и непроизвольно подпрыгиваю на месте, как будто под пятки пустил ток.

— Спасибо, что остался с нами, Грей. — Кажется, голос выдает мои нервы с головой.

— Опять не по имени, — ворчит.

Я потихоньку поворачиваюсь к нему лицом. Звук, который чуть не вырывается из моего горла — странная смесь разочарования и облегчения, потому что Влад не стоит у меня за спиной, а рыскает в холодильнике в поисках бутылочки с соком. Находит такую, отвинчивает крышку и жадно пьет.

Я готова признать себя полной извращенкой, но от вида его медленно скользящего в так глотанию кадыка, у меня начинают дрожать колени. Хорошо, что между нами есть свободное пространство, потому что, клянусь, ничего не помешало бы мне дотронуться до его шеи.

Прижаться к ней губами, попробовать языком на вкус.

Прикусить этот «акулий плавник».

Да блин.

Я резко отворачиваюсь, отвинчиваю кран до отказа и сую под ледяную струю ладони, надеясь, что это хотя бы немного понизит градус кипения моей крови.

— Когда ты вернешься? — Чувствую, что Влад за мной наблюдает.

— Через два, возможно, три дня.

— А вылет у тебя во сколько?

— В двадцать тридцать завтра. Днем есть пара важных дел. И с одним из них мне нужна твоя помощь. Формальная, но без тебя не обойтись.

Я бы согласилась вместе с ним даже на вулкане

посидеть, но вместо этого говорю, что он может рассчитывать на меня во второй половине дня. Поворачиваюсь, начинаю трещать про свою работу в «Квазаре».

Влад обходит столешницу, становится рядом.

Сначала даже обидеться хочется, потому что он меня как будто не слушает, но после пары уточняющих вопросов, переходит к главному:

— И сколько лет этому дофига понимающему главному редактору?

— Тридцать… пять, кажется. Но это семейный бизнес, так что он наверняка варится в нем с самого детства и понимает, что делает. Так что…

— Да срать я хотел на его понимание, — кривится Влад. — Предупреди его мягко, что если он будет к тебе свои жутко интеллигентные грабли протягивать — я его на хуй урою. Хотя нет, лучше я сам предупрежу.

— Ты же вообще к итальянкам собрался ехать. — Я подтягиваюсь на руках, удобно устраиваю попу на кухонной тумбе. — Им ничего не хочешь передать, м?

Грей оказывается рядом так молниеносно, что я даже не сразу понимаю, почему мои секунду назад заброшенные одна на другую ноги вдруг оказываются бесстыже широко разведенными.

И его пальцы на моих коленях кажутся еще более смуглыми.

А сила и жесткость, с которой он их сжимает, выдергивают из моих легких возмущенный стон.

Черт, Влад такой высокий, что даже сейчас, мой взгляд все равно упирается куда-то ему в грудь.

— Не рассчитывай на извинения, Ань, — его голос как будто переключился в режим дьявольского искусителя, — я предупреждал, что буду распускать руки.

— Так что насчет итальянок? — Прикусываю губу и запрокидываю голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Плевать на итальянок, — отвечает с подкупающей искренностью. Скалится именно так, как мне нравится больше всего: уголком рта, показывая как будто почти по-вампирски длинный и крепкий клык. — И на француженок. Американок. Немок. Всех Мисс Мира. Помнишь, что я говорил насчет мозолей? Запомни мои ладони такими!

Смеется, немного запрокинув голову, соблазняет ямочками на щеках.

Красивый такой — умереть можно. Да он любого Голливудского красавчика на лопатки уложит и сверху проедется.

Мое сердце, клянусь, замирает.

Пропускает удар.

Руки начинают жить своей собственной волей, цепляются в его футболку на груди, тянут ко мне.

— Аня… Бля…

Я просто прижимаюсь губами к его губам.

Это, наверное, самый безобразный поцелуй в его жизни.

Но мне так хочется, чтобы в этот раз наконец-то закружилась голова.

— Че-е-е-ерт, Ань… — Он с нажимом раскрывает мои губы своими, выдыхает себя мне в рот. — Можно я тебя хотя бы рот выебу?

— Нужно, — просто отвечаю.