Ставка на Водолея
Шрифт:
Пан Маленько Семигорск
С тех благословенных пор, когда любимой телепередачей советского народа был «Кабачок 13 стульев», Василька, гарного хлопца из Барсучих Нор, что на Украине, прозвали Паном Маленько (с ударением на втором слоге). Не столько из-за фамилии и тем более не из-за роста. Румяный рыжекудрый Василий с молодости поражал богатырской мощью. С возрастом, правда, мощь накачивалась больше вширь, да и рыжие кудри постепенно привяли, сошли на нет…
Прилипшее смолоду прозвище Василь Васильевич получил из-за своей постоянной присказки: «Помаленьку, по зернышку, да по-моему!» Эту смесь псевдокрестьянского с новорусским он заварил из разговорного наследия вырастившей его бабки Насти: «Курочка по зернышку клюет и сыта бывает; потихоньку, помаленьку –
Так, в середине девяностых приглядел землицу на лесистом склоне Развалки, поставил вагончик-шашлычную. Год-другой проходит, глядь, у Василька в промзоне колбасный цех заработал. А «вагончик» между тем разросся в элитный загородный ресторан «Золотой Петушок». Курочка по зернышку, и Василек помаленьку…
Следом пришел черед птицефабрики из соседнего района. И стал наш Василек акционером с контрольным пакетом акций. А там, где курочек тьма-тьмущая, там и корма надо немерено. Стал наш Василек думу думать – как хотя бы местные налоги минимизировать. Вроде – мелочь, а как на деньги перевести – миллионы отдавать приходится. Права, права была бабка Настя: бережет рубль копеечка. И надумал Василь Васильевич в Думу семигорскую идти – там думать-то сподручнее.
Курочка по зернышку… А пан Маленько в Семигорске уже центровой гастроном прикупил. Следом – горсть бакалеек-кафетериев разбросал. И, недолго думая, одарил их всех единым, ностальгическим для потенциального электората названием «Советский». И лавка с окорочками – «Советская», и кафе – «Советское», и даже свой супермаркет, где цены, ой как кусались, тоже переименовал в «Советский». Клюет курочка по зернышку и сыта бывает. Насытился и Пан Маленько. Стал думать, как малоимущим ветеранам помочь, а заодно и льготное налогообложение заполучить. И придумал. Везде хлеб восемь рублей, а в бакалейках Василь Васильевича – семь пятьдесят, везде кефир местный по четырнадцать рублей за литр, а у него за тринадцать сорок пять, так же сработано и по всему ассортименту. Упущенная на копейках выгода – десятки тысяч, а «схваченная» – на льготном-то налогообложении, во благо ветеранам – миллионы… Правильно говорила бабка Настя, царствие ей небесное: не оскудеет рука дающего.…Истошно заверещал сотовый, и коллеги по Думе укоризненно взглянули на Василь Васильевича.
«Ай-яй-яй, забыл выключить», – подумал Пан Маленько, но на дисплей взглянул и отключать передумал – звонил главный редактор «Кавминводских вестей».
– Да, Юрий Павлович. Ничего-ничего. Арсений Данилов? С удовольствием… На четырнадцать ноль-ноль в «Советском». Да, в том, что на курортном бульваре. Буду ждать… И вам всего…
– Что ж ему надо, этому Данилову?.. – пробурчал Василь Васильевич и тут же переключился на докладчика – представителя дочернего предприятия Югроссгазсбыта, необоснованно поднявшего тарифы по Семигорску.
– Это ж надо, – наклонился к уху Василь Васильевича его сосед, – зарвались как газовики-то! Наши пенсионеры-ветераны скоро по миру пойдут…
– Ветераны, ветераны… – буркнул себе под нос Василь Васильевич. – Из-за последнего повышения все мои «точки» придется закрывать на хрен!..
В уютном кабинете второго этажа гастронома «Советский» был наскоро накрыт стол с легкой закуской, фруктовым десертом и минералкой. С минуты на минуту должен был прийти журналист. Тогда и горячее подадут – время-то обеденное. Заодно и гость расслабится, легче выдаст, с чем ко мне пожаловал.
Арсений Данилов пришел вовремя и протянул визитку. Пришлось Пану Маленько вручить и свою. Когда подали горячее, хозяин кабинета осторожно намекнул на горячительное, но Арсений отказался, дескать, работы по горло, но с удовольствием принялся за белое мясо индейки под клюквенным соусом.
– Ешьте-ешьте, индейка с экспериментального цеха, кормим только пшеницей, – угощал-приговаривал
Лишь за чашечкой кофе Арсению удалось забросить удочку.
– Василь Васильевич, а про Горина Константина Иваныча слышали?
– Слышал-слышал… Сочувствую, – Василь Васильевич на всякий случай поднял на Арсения взгляд, полный скорби.
– Сочувствуете? – улыбнулся Арсений. – Он же герой дня!
Пан Маленько превратился в большое ухо.
– Правда, – продолжил журналист, – информация, как мы любим говорить, «не для прессы». Конфиденциальная. Честно говоря, я думал, что вы, уважаемый Василь Васильевич, в курсе… – Арсений растерянно развел руками. – Что ж я так прокололся! – как бы про себя пробормотал он.
Но чуткий к новостям Пан Маленько прекрасно его услышал. В глазах наконец-то полыхнул живой интерес.
– Так что там Горин? – подался вперед Маленько.
– Э-эх! – махнул рукой Арсений. – Где наша не пропадала!.. У Горина появилась поддержка, – Арсений многозначительно поднял вверх указательный палец. – Его прочат, – тут Арсений перешел на шепот, – на место Кривошеева…
Василь Васильевич оглянулся и тоже продолжил шепотом:
– Стало быть, спекся Кривошеев… Такой курорт развалил, авантюрист хренов! За бешенными инвестициями погнался, а родного предпринимателя душит. А курочка-то клюет по зернышку. – Заскорузлым пальцем Маленько застучал по столу, изображая клюющую птицу. – И сыта бывает! Попробуй запихни ей в клюв горсть корма, она и поперхнется. Вот и Кривошеев со своими столичными инвесторами совсем скурвился…
Тут, словно опомнившись, Маленько взглянул на Арсения:
– А вы, стало быть…
– Да, я доверенное лицо Горина. И от его имени пришел сделать вам предложение…
– Понял-понял, – закивал Маленько и протянул Арсению свой «Паркер». – Цена вопроса? – опасливо прошептал он, придвинув к журналисту бумажную салфетку.
– На ваше усмотрение, разумеется. Перечисления в избирательный фонд кандидата от юридических и физических лиц дело сугубо добровольное, – и вернул «Паркер» хозяину.
Василь Васильевич засуетился, схватил салфетку, что-то быстро начеркал и показал собеседнику. Арсений, вытащив уже свой «Пилот», прибавил к указанной депутатом цифре ноль. Пан Маленько чуть не бухнулся в обморок и, вырвав у визави салфетку, что-то черкнул там вновь.
Футболили они салфетку до тех пор, пока не истерзали ее полностью.
– Всего двенадцать тысяч? – зашептал журналист. – Несерьезно, Василь Васильевич. Это ж всего четыре минуты эфира – по краевому радио.
– А зачем Горину краевое? В прошлый раз, я слышал, там обошлись городским…
– Стало быть, двенадцать тысяч?! – уже громко переспросил Арсений. – Это ваше последнее слово?..
– Нет-нет, не последнее. Там дальше посмотрю. Поглядим – увидим. Курочка, знаете ли, по зернышку…
«Ну и денек, – выдохнул Арсений, когда вышел на улицу. – Так дело не пойдет… Кампания в Солнечногорске уже объявлена – это раз. Есть даже скороспелый кандидат номер один – это два. Конечно же – Кривошеев! Собрал, спринтер, подписи за пару дней. И наконец, три: денег у нас ни шиша, и ими даже не пахнет. Все проекты повисли… А это – уже четыре!»
Трамвайный перезвон вдруг наждачкой прошелся по нервам. Природный оптимизм Данилова окончательно пошел трещинами. Его озабоченность не растопил даже не по весеннему жаркий день.
А между тем солнце – рыжий патлатый хулиган, – стало нагло качать в Семигорске свои права. Поначалу заставило прохожих скинуть верхнюю одежду, чтобы они, смешно отдуваясь, тащили ее в руках вместе с тяжелыми сумками, пакетами и портфелями. Позабавившись, построило их затем очередями к киоскам мороженного и после, не угомонившись, стало ослеплять людей «зайчиками». Блаженствовали только курортники: все, как один, в легкой спортивной амуниции и солнцезащитных очках. По их обмякшим лицам читались мысленные аплодисменты рыжему сорванцу и тек мед умиления.