Ставка на Водолея
Шрифт:
Татьяна молчала, опустив голову. И я попытался уже на пальцах растолковать ситуацию, задавая явно примитивные наводящие вопросы:
– К примеру, если ваш салон – «Афродита», кажется? – находится в долгосрочной аренде, то его владелец является вашим деловым партнером…
– «Афродита» не находится в аренде, – отчаянно прошептала Таня.
– Постойте-ка, – встал с кресла Олег, – но по бумагам «Афродита» оформлена в долевую собственность: Татьяны и… моей. Стало быть…
– Стало быть, Танин «больной зуб» – это вы!!
Олег непроизвольно схватился за щеку.
– И сейчас мы это скоренько проверим, – открыл я «Книгу Судеб», чтобы построить карту уже на Олега и проанализировать их общие алгоритмы.
В Петле Марса
Тата позвала всех ужинать, но Мармаров лишь отмахнулся, не переставая чертить круги, чудные символы и диаграммы. Примерно через час Мармаров сладко потянулся и, заглянув в столовую, победно бросил:
– А теперь можно и покормить вашего покорного слугу.
Таня засуетилась… И спустя некоторое время мы сгрудились вокруг загадочных каракуль астролога. Лишь Олег, взяв с собой чашечку с кофе, присел в углу за журнальным столиком.
– Итак, друзья, – начал Мармаров, – уже сегодня мы сорвем маску с автора гнусного письма. Вам, Олег, придется лишь точно ответить на некоторые вопросы. А перед этим, – улыбнулся он, – я прочту крохотную лекцию. Раз в два года транзитный Марс регулярно «утюжит» сферу вашего
– Аппендицит, – словно под гипнозом Тата схватилась за правый бок. – Четыре года назад…
– Все это, – невозмутимо продолжил Мармаров, – носило довольно острый, но кратковременный характер. В этот же раз, – непроизвольно взметнулся вверх его указательный палец, – впервые в вашей жизни Марс застопорился там надолго. В течение четырех (!) месяцев красная планета сначала в прямом, затем и в обратном направлении накаляла уязвимый участок вашего натала [5] . Сейчас Марс уже почти на выходе из своей петли. В карте же Олега транзитный Марс закинул лассо на его седьмой Дом – сектор тайных недоброжелателей. Вам непросто будет, Олег, снять с него маску. Скорее всего, найдете его среди подчиненных.
– Кто же это? – наморщил лоб Олег.
– Скажите, Олег, – проигнорировал астролог его реплику, – какие проблемы вывели вас из себя в канун Нового года? Секунду, – жестом остановил он Олега, открывшего было рот. – Тот, кто их инициировал, и есть наш искомый «злодей»!
– Это Ястреб! – приглушенно стукнул по низенькому столику Олег, и пустая чашка недовольно тренькнула о блюдце.
– Сможете узнать дату его рождения? – уже устало спросил Мармаров.
– Естественно! – оживился Олег. – Вы оказались правы – это мой бывший подчиненный, а ныне подпольный конкурент – Васька Ястребов. Секунду, мне надо позвонить, – извинился Олег и вышел.
– Видимо, Марии домой звонит, – сказала Тата. – Это его кадровик – самый золотой кадр завода, как подхалимничает Олег.Уже никто не выходил из гостиной, следя за манипуляциями Мармарова. Покончив с кругами, астролог изобразил на бумаге огромную, слегка сплющенную загогулину, напоминающую латинскую букву «Z». И стал, сверяясь с таблицами, размещать вдоль нее какие-то даты.
– Итак, – привлек наше внимание он, – 25 декабря Марс вошел в петлю. И вы, Олег, чем-то озадачили своего конкурента.
– Это он меня озадачил, – перебил было Олег, но все на него зашикали.
– Потом поясните, если посчитаете нужным, – отозвался Мармаров и продолжил, ведя концом своего «Паркера» по верхней горизонтали буквы «Z». – Весь этот период (до первого поворота!) Ястребов накапливал против вас некую «контринформацию». Судя по всему, он ничего существенного не нашел и решил вас достать через жену. Наверняка многим известно, что у вас уже третий год продолжается медовый месяц?! Так как за инициацией Ястребова нет никакой серьезной поддержки, он и пошел своими мелкими, но гнусными картами. Что называется, ва-банк. Поэтому не удивлюсь, если выяснится, что и «инцидент» с Люськой подстроил он же.
Тут Мармаров ткнул в первый разворот буквы «Z» и надписал: 6 февраля .
– Именно на этом развороте, когда Марс замедляет свое движение, люди совершают оплошности, за которые приходится дорого платить. К примеру, не слушая свой внутренний голос, вы лично приняли эту Люську… «Счет», как правило, приходит уже в конце второго разворота планеты – в канун ее наступательного движения. В данном случае выпало – 12 февраля.
– Точно! – подхватила Тата. – Иск вручили двенадцатого…
– Едва рассосалась проблема с иском, на горизонте (случайно или по наводке Ястребова?) проявился грабитель, он испугал вас… Примерно 25 февраля , – записал он и эту дату.
– 26-го, – выдохнула Тата.
– …и Олег перестал пускать вас на работу.
Олег нежно приобнял Тату.
– Далее активизировались телефонные звонки и появилось подметное письмо. – Астролог провел пером «Паркера» до середины нижней линии «Z» и уже на конце ее надписал – 14 апреля .
– И уже после четырнадцатого Марс окончательно выйдет из петли. Если не вырулить из сложной ситуации до этой даты, то путы Марса превратятся в кандалы обстоятельств почти на два года. Поэтому, друзья, уже где-то с 10 апреля держите ушки на макушке, иначе…
– Десятого твои перевыборы, – толкнув в бок Олега, тихо прошептала Тата.
– Я сразу включился, – еще тише ответил Олег.Арсений
С помощью Мармарова Олег понял, откуда у проблемы растут ноги, и долго еще благодарил профессора, пока тот не отправился почевать в отведенную нам гостевую. Но и я, и Олег еще долго не могли уснуть и, раз пять заваривая кофе, курили на кухне. Я успел поделиться о нашей с Мармаровым «ставке» на Горина. А Олег рассказал о предыстории «наезда».
– Василий Ястребов – бывший начальник одного из цехов «Бештаугорской», отпочковавшись в соседний город самостоятельным юрлицом, решил «заново открыть Америку» – в прямом и переносном смысле. Зная реквизиты наших заокеанских партнеров, он загнал им двенадцать вагонов своей воды «Новобештаугорская целебная» под нашей этикеткой (ни цветом, ни дизайном они практически не отличались). Пиратским захватом бренда сегодня никого не удивишь. Поразила скрытая «фишка» Ястреба – его вода закачивалась из обычной питьевой скважины, а спихнул он ее за океан по расценкам целебной минералки. Как это проморгали партнеры – ума не приложу.
– На ваш бренд и клюнули, – поддакнул я.
– Разумеется. Но в итоге мы «потеряли» свое лицо, а акционеры – упущенную прибыль за двенадцать вагонов минералки. Все это я изложил в судебном иске. Правда, кое-кто из правления советовал спустить дело на тормоза, дескать истина восторжествовала, «пираты» дисквалифицированы, а скандал раздувать нецелесообразно.
– Ты думаешь, что их пролоббировал Ястреб?
– А то… Знаешь, какую сумму я вписал в иск? Ладно, проехали… Главное – ни на копейку больше того, что одним махом сорвал Ястреб. И я стоял на своем.
– Значит, до годового собрания акционеров Ястреб и его дружки из вашего правления решили тебя нейтрализовать, отвлекая проблемами жены?
– И отвлекли, здорово отвлекли. Я и забыл про иск… А ты знаешь, как оставлять на самотек судебные проблемы!
Я лишь усмехнулся.
…Во сне мне приснился разворот «Нью-Йорк-Таймс», который полностью занимала моя публикация под броским названием «Кавказские Минеральные Войны». Почему-то на русском языке.Наутро гостеприимные хозяева, вызвав такси, проводили нас до въездной аллеи и еще раз поблагодарили Мармарова.
– «Спасибо» не отделаешься, – нахально улыбнулся я Олегу и подмигнул Тате. – Через недельку подготовлю убойный материал по теме похищенного бренда. Обещай, что дашь комментарий в цифрах и фактах. Такой репортаж
– Приходи ко мне в офис. Кстати, не забудь захватить реквизиты вашего кандидата, как его?
– Горина?! – ошалело прохрипел я и поспешно добавил: – Тогда я подскочу уже завтра, ага?
– Хоть сегодня!
– Нет, – уже серьезно сказал я, – реквизиты будут дня через три, так что жди в четверг с утра… Неудобно, конечно, спрашивать, но сколько не жалко спонсировать нашим семи-горским «олигархам»?
– «Бештаугорская целебная» спонсирует в Фонд Горина восемьсот семдесят тысяч. Рублей, разумеется.
Моментом раньше я нагнулся завязать волочившийся шнурок на кроссовках и от неожиданности брякнулся на асфальт:
– Сколько?!
– Всего десять процентов того, что мы потеряли по милости Ястребова. Пусть кое-кто из ястребовских лоббистов попробует только вякнуть.
Тата, прижавшись к Олегу, умиленно промурлыкала:
– Меценат ты наш…
– Увы, Татуля, с меценатством в России напряг. Но раз за Гориным стоит такой магистр людских судеб, – тут он поклонился в сторону Мармарова, – я с удовольствием инвестирую около миллиона в будущего мэра Солнечногорска.
– Не кривляйся, – нежно шлепнула его по губам Тата, – тебе не идет.
Олег закатил глаза и комично пожал плечами, дескать, ну что тут скажешь…
– Эх, ну почему не я на месте Горина?! – под хохот всей троицы шутливо захныкал я. И, припадая на одну ногу, задрав подбородок «под Паниковского», уже под гомерический хохот компании «облапал» карманы Олега и дурным голосом запричитал: – Дай миллион, Олег! Дай миллион, да-а-й!!!
Глава IV
Горин
16 марта – в последний день приема заявлений от потенциальных кандидатов в мэры – я успел многое: отметиться в избиркоме, оформить в банке реквизиты избирательного фонда и уже к вечеру вручить секретарю избирательной комиссии платежку на двести тысяч рублей (обязательный залог вместо сбора подписей). После чего мне торжественно вручили удостоверение кандидата под номер пять. При этом в глазах председателя избиркома Лидии Петровны Уме-ренко плескалось откровенное недоумение.
Через два дня стартует первая в моей жизни избирательная кампания, вернее, авантюра, где я шел крапленой картой магистра астрологии.
Эти два дня были самыми тоскливыми за последнюю неделю, хотя скучать было некогда. Вокруг меня суетились: Арсений он же начальник штаба, Борис Петрович – прораб с моей бывшей работы, две Ленкины подруги с мужьями и, кажется, с соседями, ну и, конечно, сама Лена. В крохотной комнатке под лестничной клеткой нашей высотки (по проекту – дворницкой) мои добровольные помощники раскладывали с веселым щебетом только что отпечатанные в местной типографии плакаты, листовки и даже закладки для книг с моей напыщенной физиономией и по очереди отвечали на звонки сотового – одного на всю команду.
Особенно меня корежило воспоминание о минутах заполнения анкеты в избиркоме, где под откровенно насмешливые взгляды присутствующих я вынужден был накарябать:
Временно неработающий и самовыдвиженец (последнее больше походило на эпитафию). Назавтра все это появится в местных и краевых газетах. Что скажут мои друзья, вернее, бывшие друзья и прежние коллеги?! Горин сошел с ума?Время показало, что комплексовал я напрасно. Первые две недели кампании копья ангажированных СМИ ломались в битве «двух капитанов» от регионального бизнеса: Рамзесова и Сметанина. Диковинные фейерверки сенсаций озаряли не только само поле брани – курортный городок Солнечногорск, но и территорию всего края. Оглушительными петардами взрывались скандалы уже между доверенными лицами кандидатов, а трассирующие пули взаимных судебных исков долетели, наконец, и до краевого центра, расстреляв ранее созерцательную позицию крайизбиркома.
Поначалу лидировал Сметанин. Добрый десяток местных и краевых СМИ пулеметной очередью растиражировали подробности уголовного дела на Рамзесова, похороненного при странных обстоятельствах еще в конце восьмидесятых.
Ответный громоподобный залп грянул сразу из двух орудий общероссийских телеканалов о грязной афере подрядчиков во время строительства трех десятков домов для пострадавших в паводке 2002 года, где чуть ли не главным фигурантом объявлялся Сметанин.
Второе место по накалу страстей занимала другая связка кандидатов: Боткин и Кривошеев. Действующий мэр обвинялся в политическом мазохизме – еженедельном бездейственном обсасывании проблем курорта в карманных СМИ.
– Видимо, Кривошеев надеется, – кричал с трибун Боткин, – что электорат вместе с ним пустит слезу о безудержном росте тарифов, о беспрецедентных происках монополистов, о ежегодной неготовности к зиме, о дырах в бюджете и прочих бедах… главы местного самоуправления. Но электорат, – захлебывался Боткин, – крокодиловым слезам Кривошеева больше не верит!
В этом месте он развертывал над головой плакатище формата А0, где под броским заголовком «Усадьбы господина Кривошеева» красовалось несколько объектов недвижимости и легко можно было распознать их географическое месторасположение: Москва, Брно, Барселона… А помощники гневного обличителя начинали раздавать шокированному электорату те же самые снимки, но выполненные на листовках карманного формата. Заканчивал оратор пламенную речь одной и той же фразой:
– Не можешь рулить на благо людей, уступи место другому!
И под жидкие аплодисменты своих добровольных помощников он кидал в толпу уже другие листовки – с программой «будущего мэра Боткина».
Кривошеев в долгу не оставался и прилюдно обзывал Боткина политической проституткой.
– За последние восемь лет Владимир Валентинович поменял членство в восьми ! – в этом месте голос оратора начинал дрожать от патетики, а указательный палец вместе с рукой-кометой взмывал к небу, – повторяю – в восьми! – партиях и движениях!..
Впрочем, действенным и уникальным оружием Кривошеева всегда была густая сеть слухмейкеров, наброшенная на все крупные коллективы и рынки города. Слухи рождались, зачастую самые невероятные, и с упорством навозных мух кружились по городу, будоража умы электоратора. И все же Кривошеев смотрелся на ринге кандидатов в наилегчайшем весе (Боткина Арсений и вовсе не брал в расчет). Моими реальными соперниками Арсений по-прежнему считал Рамзесова и Сметанина: в их патронташах таились разрывные пули компромата разного калибра и убойной силы, а их заплечные мешки пухли от черного нала и казались неистощимыми.
И тем не менее мой новоявленный начальник штаба Арсений упрямо держал паузу. С истовостью гениального режиссера журналист верил, что крутые маневры противников скоро исчерпают себя, что еще чуть-чуть – и они задохнутся от всей этой грязи и пороховой гари. И тут на сценическую площадку Солнечногорска добрым румяным молодцем выйду я……Уже четырнадцать дней, как обо мне толком ничего не слышно, я даже (по совету Арсения) не использовал на полную катушку полагающиеся кандидатам бесплатные время и место в задействованных СМИ. Лишь мои «штабисты» продолжают расклеивать по городу мои портреты с различными слоганами. Арсений все еще держит паузу…
Часть третья. На вираже
Время стирает ошибку и отшлифовывает истину.
Гастон Де Левес