Ставка на выбывание
Шрифт:
Маша тихо прошла в кабинет, бросила шубку и сумочку в ближайшее кресло. Обернулась, взяв из рук вошедшей следом секретарши стакан воды с лимоном.
— Спасибо, — поблагодарила и отпила. В машине сильно укачивало, а подкисленная водичка помогала быстрее прийти в себя.
Все еще слушая собеседника в трубке и односложно отвечая, Виталий протянул к ней руку. Маша поставила стакан на край стола и шагнула к нему. Он привлек ее к себе, улыбаясь только губами и сохраняя в глазах сосредоточенное выражение, потому что мыслями еще был
— Хорошо, я понял, — наконец попрощался и отложил телефон. — Манюня моя пришла, — теперь расплылся в довольной улыбке, и Маша пригнулась, свободно обняв Виталю за плечи. Замерла — от тепла и своей внутренней радости. Поцеловала — чтобы сильнее его почувствовать.
— Что-то ты поздно сегодня, — нахмурился Бажин.
— Сегодня вот так, — легко пожала плечами.
— Как дела? Что доктор сказал?
— Доктор сказал, что все хорошо. Очень хорошо.
Каждый раз перед визитом к врачу Маша страшно волновалась. К счастью, беременность протекала отлично. Почти не тошнило, только в машине укачивало. До рвоты не доходило, но самочувствие портилось. Правда к этому Машка тоже привыкла, а в остальном ничего необычного за собой не замечала. Никакими особенными причудами не страдала.
— Когда на УЗИ пойдем? Я хочу на УЗИ. Хочу на него посмотреть. — Прижал ладонь к ее животу.
— Или на нее.
— Или на нее, — улыбнулся с особенной тихой радостью.
— Ой, не помню, но скоро. Там у меня записано, надо глянуть.
— Как это ты не помнишь?
— Я сейчас вообще ничего не помню. Все забываю. Интересно, это после родов пройдет, или я и дальше буду так тупить?
Виталий рассмеялся:
— Мне тоже интересно.
— Ну, мне главное не забывать, кто мой муж, а на остальное пофиг.
Бажин со смешком кивнул:
— Верно мыслишь. Правильно. Летать нам можно?
— Можно. А мы куда-то летим?
— Летим. На свадьбу.
— Да? — картинно удивилась Мария. — На нашу?
— На нашу.
— Здорово. А утром еще никуда не летели. Вечером уже летим.
— Я все придумал. Скатаемся на какие-нибудь острова. Закажем пару статеек, в которых напишут романтическую историю о том, как мы сильно друг в друга влюблены. Что мы долго скрывали наши отношения, сбежали от суеты и тайно поженились. Вот такие вот мы недобитые романтики. И в мире больше нам никто не нужен. И куча фоток на берегу моря. И Машка в белой юбке.
Маша расхохоталась:
— Почему в белой?
— А в какой?
— Ладно, в белой. И вся Москва будет плакать, что ты потерял статус холостяка. Самый завидный жених наконец женился.
— И на ком женился, — посмеялся он. — На цветочнице.
— Да! — засмеялась она. — На цветочнице! Они выделывались, подходы искали. А всего лишь надо любить цветы!
— И Бажина. Любить. А не его деньги.
— Да. Бажина надо любить. — Поднялся с кресла, сгреб Машку в объятия.
Она сдавленно засмеялась, так смеющимися
Совсем близко они подошли к этому слову. Люблю. Уже крутилось на языке, уже вытеснило все близкие по смыслу слова. Не пугало, кажется, не настораживало.
— Все хватит, на работе же, — пыталась урезонить, но Бажину, видимо, все равно.
— Я же тебе сразу сказал, что я с кем попало барбарисы не копаю. На том поле барбарисов я свой статус холостяка и похоронил.
— Боже мой, а я еще думала, что у меня есть шанс от тебя избавиться.
— Ни одного. Я шансов на спасение никому не оставляю. — Оттеснил Машку к окну и прижался со спины. Крепко и часто стал целовать ее, покрывая жаркими короткими поцелуями щеку, шею.
— Виталя, твоя секретарша может зайти…
— Пусть заходит. Соскучился.
— По секретарше соскучился?
— Получишь сейчас, язва.
Правда соскучился. Достало все, неделя бешеная была, домой только ночевать приходил.
— Виталя… — приглушенно выдохнула Мария, когда он нахально запустил руку под ее кофточку и сжал грудь. — Совесть имей, ты что делаешь.
— По-моему мои действия не нуждаются в озвучивании.
— Не лапай меня. Сейчас Ирочка зайдет.
— Ирочку мы домой отправим и…
— Что «и»?
— Блин. Да. Заниматься сексом. В кабинете. С беременной женой. Как-то не очень. Вот где настоящее кощунство. Придется ждать, пока ты родишь.
Маша вытолкнула из себя задушенный смешок. Виталя поправил на ней кофту и сковал плечи в тесное горячее кольцо рук, так что едва дышала.
И мысли не было просить, чтобы отпустил. Нет, никогда пусть не отпускает. Пусть не отпускает ее никогда.
Так и стояли. Он ее целовал, бесстыдно и бессовестно тиская. Она сдавленно смеялась, смешивая внутри веселье с возбуждением.
— Давай не поедем сегодня на Новую Ригу? На квартире останемся. Поужинаем где-нибудь и туда.
— Потрахушечная квартира, — проворчала довольно Машка. — Мне все равно, давай там останемся.
— Почему потрахушечная?
— Потому что мы туда только трахаться приезжаем.
На миг задумавшись, Бажин согласился:
— Да, как-то так выходит.
— Слушай, — посмотрела на него, — нормально ты все со свадьбой придумал. Меня даже не спросил. Снова все решаешь единолично?
— Просто подумал…
— Когда я слышу от тебя «просто подумал», мне становится не по себе.
— Маня, я же объективно могу исполнить любую твою мечту. Да?
— Да.
— Тебе станет скучно жить. Я придумал тебе несбыточную мечту, — сказал с ироничной улыбкой. — Будешь бороться за равноправие в нашей семье. Революции устраивать и всячески пытаться подавить мой авторитет.
— Шикарная мечта, — расхохоталась Маша.
Конечно, она была совсем не против этого плана и того, что Виталя все решил сам. Вопрос со свадьбой изначально больше тревожил ее, чем приносил радости.