Ставки сделаны, ставок больше нет

Гордеев Владимир

Дверь палаты, в которой лежал "свеженький" мертвец, была настежь открыта и находилась по соседству с нашей. Я сходил в туалет и, возвращаясь обратно мимо неё, остановился на несколько мгновений заглянуть внутрь комнаты переполненной с одной стороны человеческим горем, с другой, как мне хотелось верить, покоем и окончанием телесных страданий. Мураш лежал голый, мать завязывала скрученным в вязку бинтом руки у него на груди, рядом с кроватью лежал только что снятый, раздувшийся от тёмно-жёлтой мочи, подгузник. В противоположном от кровати углу, сидя

на корточках, всхлипывая от плача, сидела молодая вдова. Руками, закрывая лицо от страха только что увиденного, девушка тряслась и вздрагивала. Со стороны было, похоже, что какой-то страшный, невидимый злодей, загнав её в угол собирается нанести ей свой последний смертельный удар, в ожидании которого та, сотрясаясь от ужаса, закрыла голову руками. Мать же на удивление была абсолютно спокойна. На первый взгляд могло показаться, что смерть родного сына для неё делом было вполне привычным. Может, это было состояние шока, может, не переставая надеяться на лучшее, она была уже давно готова к худшему, а скорее всего это было и то и другое.

– Наверно надо трусы ему надеть? А то, как он в морг то поедет голый совсем, неудобно? - рассуждая вслух, проговорила она, как будто бы он был жив и отправлялся не в морозильник, а в другую больницу. - Дайка Вовка я пройду - услышал я знакомый голос за спиной человека постукивавшего мне дружески по плечу. Я отошёл и в палату зашёл успевший уколоться и сверху как следует обкуриться Казанок. На этот раз он был в образе этакого психолога-успокоителя. Человек со стороны мог бы подумать, что он был при жизни первым другом и старшим наставником умершего, которого к великому своему горю от смерти сберечь не сумел. Он зачем то положил руку покойнику на лоб, затем убедившись, что тот на самом деле мертв, заходил по палате взад и вперёд. Героин, который он систематический употреблял, скорее всего, был смешен с китайскими синтетическими "солями", благодаря которым он не мог остановиться и всегда находился в движении. Либо он туда-сюда бегал, если сидел то подёргивал ногой или рукой, иногда что-нибудь давно уже чистое продолжал отряхивать или оттирать, мог, как показывает практика отжиматься от пола, в крайнем же случае он просто кривлялся одержимый китайскими "алхимическими" бесами.

– Хороший пацан был, - начал свою "надгробную" речь Казанок - Хапнули мы с ним в лагере горя, нечего сказать, ни разу он меня не подвёл. Молодчага был, молодчага.... Немного подождав, не переставая ходить по палате, с озабоченно-деловитым видом, зачем-то достав из кармана трико телефон, теперь уже разговаривая сам с собой, пожилой наркоман продолжил.

– Так... Братве сей час позвоним ловэ соберём, это не проблема. Хоронить то где будете? Или не решили ещё?
– не дожидаясь ответа, удивлённо наблюдавшей за ним матери покойного Мураша, сам свято веря в свои, постепенно преходящие в галлюцинации фантазии, продолжал Казанок. - Определяйтесь, на кладбище, если что есть люди, место будет. Себя берегите главное, не переживайте вы так, все мы там рано или поздно будем. Дай

Бог каждому так вот умереть в кругу семьи на воле. Вон Володька щас молиться за него начнёт, Библия, иконы, свечки, хуечки всё это него есть. Он в этом деле при канители, всё знает, - сделав скорбное, серьёзное лицо, подняв на мгновение свой безумный взгляд к потолку и непонятно для чего кругообразным движением перекрестившись, если это кривляние было можно так назвать, не давая никому опомниться, продолжил, теперь уже обращаясь с просьбой о помощи ко мне, больше похожей на указание. - Так Вовка, надо людей в Ангарск отвести, на бензин щас замутим что-нибудь тебе. А то женщины же всё-таки, как они ночью на тачки одни, так не канает, сам понимаешь.

– Не поеду. На тачке проще будет, дуру не гони - немного с раздражением ответил я, дав обезумевшему уголовнику сразу понять, что я в его игры играть не намерен.

– Он крещёный? - спросил я маму покойного, которая к тому времени с такой же удивительной выдержкой и спокойствием, вызвала такси, усадила на кровать обезумевшею от горя невестку и начала упаковывать в огромную сумку сына, которую мне совсем недавно доводилось видеть, вещи.

– Нет не крещёный. Ни хрена это ваше крещение не помогает, - сухо ответила та мне, зачем то также как Казанок, с серьёзным видом подняв взор к потолку и таким же круговым движением "перекрестив" область лица. - Понятно, - подумал я, с появившейся скорбью на сердце, возвращаясь к себе в палату. Ситуация мне теперь была ясна в полной мере. Казалось, что для меня Мураш умер не полчаса назад, а только сейчас. Бедняга проиграл. Проиграл он везде как в этой земной жизни, так и в будущей. Помочь ему теперь не сможет ни кто. Возможно такая смерть, устраивающая во всём Казанка, и хороша. Но хороша она лишь для того кто после остановки сердца, по духовной своей неграмотности думает что жизнь прекращается. Горе несчастному, вступившему в вечность, так как вступил Мураш. Дьявол, с которым он пытался бороться самостоятельно без помощи Христа, конечно же победил его. Не следует понимать под словом дьявол, какого то монстра с рогами и копытами, под словом этим скрываются наши страсти, противостоять которым в полной мере прибегнув лишь к своим силам к великой скорби нашей мы не можем.

Находясь в очередной раз в этом заведении, жизнь моя и окружающих здесь меня людей, представлялась мне похожей на игру на рулетке. Проигрывают почти все, выигрывают же те немногие, которые поставили все свои оставшиеся фишки на зеро. Под поставившим на зеро, виделся мне тот, кто доверяет всё, что у него в этой жизни осталось, Господу. Он один даёт ему шанс выиграть и в этой жизни и в жизни будущей. Только Бог может помочь нам победить в этой священной войне с бесами, суть которых наши страсти, так часто сшибающие нас с ног и пытающиеся втоптать в грязь.

Лучшая смерть, это смерть в драки с сатаной, в которой ты, осознав свою немощь, обращаешься к Господу и побеждаешь.