Стая

Шетцинг Франк

— Тогда теория Эневека — ахинея, — констатировала Ли. — Она может функционировать только в том случае, если изменения ДНК одноклеточного будут сохраняться.

— С одной стороны, да, любая новая информация рассматривается ремонтным энзимом как повреждение, и геном быстренько чинится. Назад, к нулю, так сказать.

— Я подозреваю, — усмехнулся Вандербильт, — что сейчас последует «с другой стороны».

— Есть другая сторона, — с сомнением кивнул Рубин.

— И в чём она состоит?

— Понятия не имею.

— Минуточку, — сказал Пик, выпрямившись на

своём стуле и поморщившись от боли. Его ступня была в гипсе. Вид у него был измученный. — Но вы же только что…

— Я знаю! Но теория просто чудесная, — воскликнул Рубин. Голос у него всё чаще срывался. Когда ему долго приходилось говорить, начинали сказываться последствия нападения Грейвольфа. — Она бы всё объяснила. Сегодня утром мы были свидетелями своеобразного процесса. Эта штука изучала нашего робота. Это не имело ничего общего ни с инстинктивным поведением, ни с животным любопытством. Это был чистый разум! Объяснение Эневека должно быть верным. Компьютерная модель Уивер функционирует.

— Вас не поймёшь, — вздохнул Вандербильт и промокнул лоб платком.

Рубин развёл руками:

— Возможность кроется в аномалии. Ремонтные энзимы тоже делают ошибки. Правда, редко, но в одном из 10 000 случаев они промахиваются. Одна базовая пара, которая не будет возвращена в оригинальное состояние. Это мало, но этого достаточно, чтобы кто-то родился на свет гемофиликом, или раковым больным, или с волчьей пастью. Мы видим в этом дефекты, но это доказывает, что ремонтный принцип действует не безгранично.

Ли встала и принялась широкими шагами ходить взад-вперёд.

— Значит, вы убеждены, что одноклеточные идентичны Ирр? Мы нашли нашего противника?

— Два ограничения, — быстро сказал Рубин. — Первое, мы должны разрешить проблему ДНК. Второе, должно быть что-то вроде королевы. Коллектив может быть сколь угодно разумным, но то, что попало нам в руки, на мой взгляд, лишь исполнительная часть целого.

— Королева? Как можно её себе представить?

— Такая же, как все, и всё же другая. Возьмите муравьёв. Матка — тоже муравьиха, но особенная. От неё всё исходит. Ирр — существо стаи, коллектив микроорганизмов. Если Эневек прав, они воплощают собой второй путь эволюции к разумной жизни, — но что-то должно ими управлять.

— Значит, если мы найдём эту королеву… — начал Пик.

— Нет, — Рубин отрицательно покачал головой. — Нам ничего не сделать. Королев может быть много. Миллионы. И если они умные, они нам не покажутся. — Он сделал паузу. — Но чтобы действовать в качестве королев, они должны подчиняться тем же принципам, что и остальные Ирр. Слияние и генетическая память. Сейчас мы на стадии получения пахучего вещества, которое клетки выделяют в знак того, что они хотят слиться. Феромон, рецепт которого Оливейра и Йохансон уже почти нащупали. Посредством этого феромона клетки гарантированно сливаются и с королевой. Аромат — это ключ к коммуникации Ирр. — Рубин самодовольно улыбнулся: — И он может стать ключом к решению всех наших проблем.

— Хорошо, Мик, — милостиво

кивнул Вандербильт. — Мы вас опять полюбили. Хоть вы и подложили нам свинью на нижней палубе.

— Я не виноват, — обиженно сказал Рубин.

— Вы сотрудник ЦРУ, Мик. Моего ведомства. У нас нет такого понятия — «я не виноват». Разве мы забыли упомянуть об этом, принимая вас на службу?

— Нет.

— Рад слышать. Джуд сейчас будет говорить с президентом. Она доложит ему, что вы хороший мальчик. Спасибо за визит. Назад в соляные копи, братец!

* * *

Флагманский конференц-зал

Кроув и Шанкар казались уже далеко не такими уверенными, как при расшифровке первого сигнала. Подавленное и раздражённое состояние владело всей группой, которую удручали не только события, разыгравшиеся на нижней палубе. Становилось всё очевиднее, что никто не понимает действий Ирр.

— Они посылают сигнал и одновременно атакуют нас! — недоумевал Пик. — Кто так поступает?

— Перестаньте, наконец, думать в таких категориях, — сказал Шанкар. — Это не люди.

— Я просто хочу понять.

— Ничего вы не поймёте, если будете применять человеческую логику, — сказала Кроув. — Возможно, первое послание было предостережением: мол, нам известно, где вы!

— А может, это был обманный манёвр? — предположила Оливейра.

— В чём же тут, по-твоему, обман? — спросил Эневек.

— Отвлечь нас.

— Одно им, во всяком случае, удалось, — сказал Йохансон. — Мы поверили, что они заинтересованы в общении. Сэл прав, никто из людей бы так вероломно не поступил. Может быть, им это известно. Они нас убаюкали и показали себя во всём великолепии. Мы ожидали космического откровения, а получили по мордасам.

— Может, в первый раз вам следовало послать что-нибудь другое, а не это ваше дурацкое математическое задание, — сказал Вандербильт, обращаясь к Кроув.

Впервые, сколько Эневек знал её, Кроув вышла из равновесия:

— А у вас есть лучший вариант, Джек?

— Это не моя задача, а ваша — искать лучший вариант, — агрессивно заявил Вандербильт. — За коммуникацию с ними отвечаете вы.

— С кем? Вы же всегда считали, что за всем этим стоят исламисты.

— Если вы отправляете им послания, которые выдают им наше расположение, то вам и решать эту проблему. Ведь это вы запаковали в звуковой импульс всю информацию о человечестве. Это вы послали им приглашение напасть на нас!

— Если хочешь с кем-то поговорить, нужно с ним познакомиться! — ядовито ответила Кроув. — Неужто непонятно, осёл вы этакий? Я хочу знать, кто они, поэтому рассказываю им и о нас.

— Ваши послания — это тупик…

— Боже мой, да мы только начали!

— …как и весь ваш дутый SETI. Вы только начали? Мои поздравления. Скольким людям будет стоить жизни, когда вы развернётесь на всю катушку?

— Джек, — сказала Ли, и это прозвучало, как «сидеть!» или «место!».

— Эта идиотская программа контакта…