Стая
Шрифт:
Покоробил его открыто саркастический тон. Просто взорвал изнутри, но Юля собрала волю в кулак и сказала безупречно вежливым тоном:
— Извини, что отвлекаю тебя от важных дел, я ненадолго, всего лишь попрощаться. Мы с мамой завтра улетаем на море. На все каникулы, — совсем добила, сопроводив слова ледяным взглядом.
— Круто. Завидую. Приятного отдыха.
— Ну, тогда я пошла?…
— Иди.
Прощальные поцелуи после такого ей тоже не светили. А жаль…
Пару секунд Юля раздумывала,
Денис стоял у стола, глядя на захлопнувшуюся дверь, разрываясь изнутри от бешенства. Мозговыносиловка, блин! Горло свело от желания протяжно рыкнуть, хоть немного освободившись от злости. Схватив первое, что попалось под руку, а попалась ему авторучка, он швырнул это через весь кабинет. Авторучка, издав легкий треск, стукнулась о деревянное полотно и упала на пол.
— Ушла что ли? — спросил вслух, не веря, что Юля уйдет на такой ноте. И был прав. Юлька снова протиснулась в кабинет и задержалась у двери, прислонившись к ней спиной.
— Что — сердце по швам и вены натянуты?
— Я тебе сейчас устрою сердце по швам, — сдерживая негодование, процедил Денис.
Девушка помедлила, раздумывая, запереться ли на замок. А сделав это, сцепила руки за спиной и пошла к Денису. Отступать она точно не собиралась, хотя войти снова как ни в чем не бывало — равносильно, что собственное самолюбие через мясорубку пропустить. Ну что ж, если так надо — пропустит. И пережует его, потому что быть бестолковой девкой, как назвала ее мама, не собиралась. А уж лишний раз собственноручно толкать Шаурина в объятия той шлюшки, с позором ретировавшись, не хотелось и того больше. Хотя надо признать, с трудом Юля смогла взять себя в руки. Пришлось прям зубы сцепить.
Осторожно она пошла, мягко переступая, словно по минному полю шагала, а не по ковровой дорожке. Хотя, идти к Шаурину навстречу, после того как довела его почти до белого каления, равно как самовольно наступить на противопехотную мину — разорвет на мелкие кусочки.
Юлька замерла перед Денисом буквально в шаге, стараясь сохранять на лице спокойствие и сосредоточенность. Он стоял, засунув руки в карманы брюк. Грудь его неровно вздымалась под голубой рубашкой.
— Все. Я уже успокоилась. Не надо ругаться. Я теперь добрая и нежная киса.
— Да? А меня теперь кто успокаивать будет?
— Хороший вопрос, — произнесла она, растягивая гласные. — Твои варианты?
— Не надо будить во мне то, с чем ты потом не сможешь справиться. Собираешься трахать мне мозг, пока я не буду делать то же самое с тобой?
— Зачем же так грубо? Ты будешь любить меня страстно и преданно. Хотя и на этом спасибо, я думала ты меня выматеришь сейчас.
— Ну, я пока еще в состоянии связно выражаться.
— Не-а, — покачала головой.
— Проваливай.
— Ни за что.
Они так и стояли — очень близко, почти нос к носу. Не притрагиваясь друг к другу, но изнывая от желания сделать это. Об этом говорили их глаза и едва уловимые нотки, появившиеся в голосе.
Юля побаивалась касаться Дениса. Сейчас он, как оголенный нерв, долбанет так, что закачаешься. Можно и себя потерять. И пусть стоял он не шевелясь, не двигаясь, но то, что все его существо бушевало, она нутром чувствовала. Не знала, что там у него с венами, но у самой они точно натянулись. И адреналин начал зашкаливать.
— Твои ноги будут здесь, — похлопал себя по плечу, — только в одном случае — во время секса. Все остальное — заедай конфетами.
Ну да, если Шаурин позволит кому-то сесть себе на шею, это будет не Шаурин. В такие моменты Юля понимала, сколько ценных советов дала ей мама на самом деле. Теперь бы вычленить их из сплетения слов.
— Дай представлю. Это удобно? Тебе так больше нравится?
Денис сделал глубокий вдох. Юля отступила на шаг и присела на край стола.
— Знаешь, ты наверное прав, говоря, что нам нужно подождать. За это время мы лучше узнаем друг друга. Я уже не буду стесняться и волноваться, бояться…
— Ты меня провоцируешь сейчас?
— Нет, — конечно отрицала она, но глаза говорили о другом. — Я вообще не знаю, как это делается. Но, может быть, я когда-нибудь научусь.
— Да у тебя по этой части просто талант, — уперся ладонями в стол, чуть касаясь большими пальцами ее обнаженных бедер.
На улице стояла жара. На Юльке были голубые джинсовые шорты и белая майка. Наверное, и не догадывалась она, что ее сегодняшнее одеяние — провокация чистой воды. Тут даже слов не требовалось. Ни жестов, ни намеков. Лучше бы она вообще просто рот закрыла и молчала, потому что его разбуженный внутренний зверь очень просил выхода.
— Тебе лучше знать. — Слабо скользнув руками по его плечам, легко обняла. — Я буду скучать по тебе. Дико. А ты? — прижалась щекой к щеке. Чувствовала, что он еще злится и бурлит изнутри. Это прожигало ее, заставляло заливаться пунцовым румянцем.
— Я уже в шоке.
— Глотнешь лимонаду, — тихо отозвалась, меж тем, крепко прижавшись к нему всем телом, чуть сдвинувшись к краю стола. Оказывается легко говорить об этом вот так — старательно иронизируя, и при этом, ища утешения в его руках.
Он укусил ее. В плечо. У основания шеи, в трапециевидную мышцу. Да так, что Юля застонала от боли.
— Ты что делаешь?.. Больно же!.. У меня будет синяк.
— Закусываю, — в тон ответил Денис. — Взываешь к моей совести?